Жажда полета. Обрывки снов
Майский жук
создал под брюшком торнадо.
И летит.
Никто не знает,
какой закон нарушает кит,
чтобы быть.
У дельфина не хвост, а лопасти,
ламинатор потока на коже -
это upgrade авиации,
контрабанда скорости.
Говорили биологи пыльные:
птицы сильные, люди - нет,
полёт невозможен.
Чуть позже
спустя двести лет
грек Канеллопулос
на ве-ло-си-пе-де с крыльями
с Крита на материк летел
часа четыре,
вооруженный голой мечтой.
Сон шестой. Симпозиум демиургов.
Топливо. Космос. На чём летать.
Штерн: - Голосую. Уран - двадцать.
- Кто за антивещество?
поднимается рук пять.
Мексиканец Miguel Alcubierre
держит в сердце голый расчёт:
впереди бы Чёрная дыра, позади Белая,
мы с кривым Пространством станем смелые.
Математика, сердце моё, не врёт.
За его спиной авторитарные физики -
лирики: - Warp drive? Фэнтези, утопия.
Голосуют за урановое топливо.
Я голосую за Alcubierre и просыпаюсь.
Тут, знаешь, всё происходит буквально
по воле творца, духа и сына авантюриста,
на эпизодов триста
один удачный полёт, зато какой.
Время, в которое на наступал никто ногой.
Человек - это место, которое под замком. Ом.
Бог - это взломщик,
генератор духовной субстанции
из алфавита танцующих джигу атомов,
он создал снег, радугу, рацию,
и пока мы спим,
создаёт в крови
сигналы тревоги - пинтами,
чистыми квинтами Вагнера
полёт Валькирий.
- Ну, что? Летим?
