Винаград
Мы исчезаем в числах Фибоначчи,
арабской вязи превращая дым
в слова. Слова в стихи. Стихами прячем
то чувство, что когда-то молодым
и сильным было... Сильным было! Так-то.
Но возвращается в тетради иногда,
неспешно, словно действие антракта
сквозь скучность пьесы, чёрный виноград.
И сладок вроде бы, и радует окурок
в сырых зубах дымящийся тайком,
и гроздь свежа. Но выглядит понуро,
как будто бы стаканом он влеком,
предвидя губы слипшиеся в чмоке,
лимонной долькой выгнутый глоток.
И улетает. На потрёпанном Чероки
в лихие девяностые. Ну, ок,
побаловался за душу и будет.
Входи обратно, чёрный человек.
Смотри, переливается на блюде
цветами нефти век мой. I'll be back.
