1.

 

Что помню я о школьной жизни?

 

На первое – цветы и банты,

Побудка в восемь – завтрак, ранец, потом – контрольные, диктанты...

Смешного мальчика Андрюшку, который мне кидал записки,

За косы дёргал…

 

Было детство совсем незыблемо и близко.

 

Я помню – в варежках писали, когда крещенские морозы

На школьных трубах джаз играли.

Ещё стихи учили, прозу

И пропадали в театральном на репетициях до ночи.

А нашу классную любили чуть-чуть сильней, чем классных прочих.

 

Звонок последний грянул громом – и долгожданный, и нежданный,

Огромный мир за дверью школы навис затмением – как данность.

Огонь финальных репетиций и нетерпение до дрожи:

Мы были счастливы, взрослея, но в актовом рыдали тоже,

Когда сказали нам: «Удачи!».

Тепло и больно, горько было.

 

Мы уходили с тихим плачем. И детство… детство уходило.

 

2.

 

ЕГЭ

 

Боялись ли вы ЕГЭ так, как боялись его мы?

 

В далеком теперь две тысячи одиннадцатом году нам предстояло быть первыми в регионе, для кого этот страшный зверь стал обязательным. Из непонятного эксперимента он обернулся для учеников и учителей, да и для приемных комиссий вузов, большой головной болью.

 

Учителя запугивали, как могли: «Не сдадите ЕГЭ – пойдете в культпросвет!»

 

А так как бытовала у нас поговорка: «Ума нет – иди в культпросвет!» – семь моих одноклассников решили не мучиться переживаниями и поступили туда сразу после девятого. Раз всё равно все дороги ведут в «Кулёк» – от судьбы не уйдешь. Можно два года не ждать.

 

И в десятом классе сельской школы нас осталось трое – Комар, Веня и Пикачу – артисты театралки, завсегдатаи олимпиад, посетители кружков и спортивных секций... ЕГЭ мы тоже боялись, но признаться в этом боялись больше. В конце концов, поступить в техникумы мы могли и после одиннадцатого, а Комар вообще был настроен идти в армию на защиту Родины, так что еще два года в веселой, безбашенной компании перекрывали возможные неудобства.

 

Мы отрывались за всех ушедших! Участвовали во внеклассной деятельности, почти полностью забив на подготовку к экзаменам, срывали уроки молодой химичке, спрашивающей нас на лабораторной, надо ли разводить йод водой, играли в КВН… и сдали-таки эту «неведомую доселе фигню» играючи на весьма неплохие баллы, осознав, что «не так страшен чёрт, как его малюют».

 

Но от судьбы действительно не уйдешь. "Кулёк" мне все же пришлось закончить, правда, после универа и заочно.

 

И хорошо, что так: хорошо, что остались, что у нас были эти два года крепкой дружбы в школьных стенах, где мы, как три мушкетера, сражались против гвардейцев кардинала в лице системы образования и педагогов, получили медали и ушли "непобежденными, осыпанные лаврами грамот и дипломов".

 

Учителя рыдали: «На кого ж вы покинули команду КВН? Кто ж поедет на олимпиаду по всем предметам сразу? Как без вас волейбольная команда?» Мы, проникшись, тоже чуть-чуть порыдали на линейке, а еще подготовили прощальный концерт для одиннадцатиклассников от театральной студии – сами себе. Снова смешили всех с едва заметными слезами на глазах. Хотя замену педагог, конечно же, нашел, только все равно не отпустил нас из студии даже перед выпуском.

 

Наш одиннадцатый оказался не только самым маленьким для школы классом, но и вообще – последним. Теперь в селе девятилетка.

 

3.

 

"В школе – дважды два строго равняется четырем, а в жизни – всегда можно поторговаться".