Об авторе

 

ДИЛАН ТОМАС (1914 - 1953) – один из крупнейших английских поэтов (драматург и публицист) в ХX веке, – трагически ушедший из жизни в возрасте 39 лет, – признанный во всём мире как самый виртуозный мастер метафоры, как сложнейший художник парадоксально-причудливых откровений и стихотворных фантасмагорий, насквозь пронизанных изощренными и «головоломными» образами, впервые в прошлом столетии с необычайной, возрожденческой мощью сказавший языком поэзии о неразрывности человека и природы и трагедии их разрыва. Важным источником вдохновения для поэта служили валлийский фольклор и мифология, а также детские впечатления от жизни в сельской местности Уэльса.

Общенациональный, общебританский (впрочем, его самозабвенно любят во всех англоязычных странах), но прежде всего – поэт валлийского народа. «Валлийский бард», «принц Уэльский от поэзии» – так звали и зовут этого сына страны древних кельтов, с ее «громокипящей» эпикой саг и песнопений. Дилан – все его звали только по имени – весь вырос из кельтского фольклора и эпоса, из их «водопада метафор», гиперболически-сказочных образов, темпераментной чувственности и возвышенной духовности валлийского языка. Сам Дилан писал на английском, но его язык каждой строкой говорил, что его автор — сын Уэльса. В суровейшие для британцев времена он напоминал им о том, какое это чудо – существование Сына Божьего, человека, единого с землей, с природой; как много красоты во всех проявлениях бытия.

При всей немыслимой сложности Дилан Томас – единственный из всех поэтов Британских островов 20-го века, кого можно было назвать по-настоящему народным поэтом.

 

_______

Подстрочник:

 

Стоит лампам засветить, и священный лик,

Заключенный в восьмиугольник непривычного света,

Усохнет, и всякий мальчик [дитя] любви

Пристально посмотрит [на лик], прежде чем лишится благодати.

Черты, в их сокровенной тьме,

Сформированы из плоти, но пусть наступит обманчивый день

И с её губ падут блеклые пигменты,

Ткань [одежда] мумии выявит древнюю грудь.

 

Мне говорили – думать сердцем,

Но сердце, как и голова, - беспомощный ведущий;

Мне говорили – мыслить пульсом,

И, когда он ускоряется, изменять темп [своих] действий

Пока поле и крыша не будут на одном уровне.

Итак, я быстро двигаюсь, бросая вызов времени, тихому господину,

Чья борода колышется на египетском ветру.

 

Я слышал, что рассказывали годы,

И [этим] многим годам предстоит увидеть перемены.

 

Мяч, что я бросил, пока играл в парке,

Ещё не достиг земли.

 

 

_______

Перевод:

 

И стоит лампам засиять, –

Там, в октагоне экзосвета,

Священный лик, усопший, встретят

Глаза невинного дитя.

В сакральной тьме проступят в плоти

Черты её; но день-притворник

Пусть с губ царицы блеклость сводит,

Виссон – высвечивает грудь.

 

Твердили – положись на сердце, –

Но сердце (ум…) – что сбитый компас;

Твердили мне – доверься пульсу,

И, с частотой ему присущей,

Крутись до онеменья ног:

Так, в пику старцу-времени несусь,

Что тряс брадой в пустыне на ветру.

 

Я слышал, что́ вещали годы, –

А сколько эти годы ждет!

 

И мяч, что в парке было бросил,

Ещё не завершил полет.