Серьги
Андреевские звёзды греют землю
остывшую от слёз звезды иной.
Здесь ангелы с чертями мирно дремлют
на дне стакана, повторяя "по одной".
Не допьяна, не памятью забыться —
забыть — не означает быть, как все.
Тоска снуёт по клетке — доля крысья,
шуршащая по средней полосе
плерезами от смерти до восхода —
пустое: серое искать среди берёз.
Матрос, что Оболенских серьги продал,
был светел, но отечеством тверёз
и стоек в тишине гранёной веры:
что соль, что спирт — не лечат — раны жгут.
Воспоминания останутся здесь первым,
вторым — осыпавшийся с булочки кунжут,
как звёзды под мякиной небосвода:
на рыхлых облаках лежит листва —
берёзовая память серой хордой,
чернеет на могилах де Буа.
