Октябрь, 1978.

 

— Как обычно? – спросила Дези, когда Франк с недовольным видом сел за стойку.

— Да, девочка, но виски побольше и без молочной пенки, — пробубнил он, мельком оглянувшись.

— Боюсь, ваш заказ будет лишь походить на эспрессо. Прощай, кофейня, работа бариста! А синьор Страблиджи проклянёт свою лучшую ученицу, — пошутила она.

— Зубы не заговаривай, Дезири! – Франк окинул её серьёзным взглядом.

— Не смотрите так! Я завязала, комиссар! – Дези подняла руки вверх.

— Разве я тебя в чём-то обвинил? – строго поинтересовался Франк.

—Просто, услышав из ваших уст своё полное имя, я всегда жду допроса с пристрастием, — она опустила руки, стараясь унять охватившую от злости дрожь.

— Извини, девочка! Устал, староват я для погони, — Франк достал из пачки сигарету. Совладав с собой, Дези поднесла ему горящую зажигалку:

— Шардоне?

— Жаль, что в вине не утопить Призрака, — комиссар потёр виски.

— Не стоит болезненно реагировать на писак. – Дези поставила перед ним полный бокал.

— Не выходит! Журналисты превращаются в ищеек по наводкам Призрака! – Франк пригубил вина. – Префект даёт волю гневу, а преступники насмехаются, подбрасывая ложные улики.

— Вам же не впервой добывать победу, доказывая, что жизнь проиграна с момента появления на свет, — развела руками Дези.

— А ты меня неплохо изучила, девочка, — комиссар пытливо прищурился.

— У меня достаточно было времени, но никакого желания, — она стала усердно протирать стойку.

— Дыру протрёшь, — Франк накрыл ладонью её руку. – Пять лет прошло, а тот живой притягательный блеск в твоих глазах как погас в зале суда, так больше и не загорелся. Меня одолевают сомнения – не поселилась ли ненависть в душе этой девочки?

— Я обязана отвечать? – спросила Дези с лёгкой иронией.

— Будь мы сейчас в участке, ты отмолчалась бы, верно? – он слегка сжал ей руку.

— К чему риторический вопрос? – она осторожно высвободила руку.

— Ведь я тоже успел узнать тебя, и благодарен за это судьбе, девочка, — комиссар, допив вино, направился к выходу.

Дези, выждав, забрала сумку и подошла к посетителю в дальнем тёмном углу кофейни:

— Он ушёл. Вы можете идти?

Артур тяжело дышал, однако, придерживая рукой рану на предплечье, кивнул головой.

— В больницу нельзя, значит, ко мне! – она подставила плечо, поддержала его за спину, вместе они двинулись к двери.

Моросило. Ветер усиливался. Артура шатало. Боясь потерять равновесие, он прижался к Дези. Они походили на влюблённых, спасающихся от непогоды.

 

— Сезон дождей не за горами. – Задумчиво произнесла Дези, глядя в окно.

— Где ты научилась делать перевязку? – Артур прилёг на диван.

— В университете жизни, —ответила она, убирая аптечку. – Вас не сильно задело, скоро заживёт.

— Тебя не удивляет, почему известный адвокат прячется от полиции? – он пристально посмотрел на неё.

— Жизнь удивительна для того, кто её не знает, мэтр, — усмехнулась Дези.

— Ты слишком молода, чтобы знать жизнь, — иронично заметил Артур.

— Правда? Тогда почему вы здесь, а не в кабинете комиссара Ру, способного в порыве ярости забыть о том, кто перед ним, будь то сам префект? – хозяйка протянула гостю полный стакан.

— Тебе бы в адвокаты! В девяти случаях из десяти клиента бы оправдали, — расхохотался Артур, сделав большой глоток виски.

—Я на своём месте. Но, полагаю, десятым было бы то безнадёжное дело, где победу одержать под силу адвокату дьявола, как вас называют? – сдержанно проговорила Дези.

— Ты смышлёная, — он залпом осушил стакан.

Артур затих, и она покинула комнату. Казалось, предстояла ещё одна ночь с немой бессонницей, превращающей спальню в темницу. Заключённая, Дези никогда не пыталась убежать, доверившись помощи снотворных. Она покорно дожидалась рассвета, когда строгий стражник Время отпирало замок, выпуская узницу на ежедневную прогулку. Однако сегодня она намеревалась совершить дерзкий побег с целью – не возвращаться в «темницу» даже под страхом смерти.

Дези бросилась в объятия ночи, умоляя небеса не будить Солнце. Сильный ливень больно хлестал по щекам, но она и не думала останавливаться.

В полицейском участке сонный дежурный не сразу понял, что перед ним не человек дождя:

— Чем помочь?

— Передайте это комиссару Франку Ру лично в руки! – Дези положила конверт на стол и стала быстро удаляться.

— А расписаться?! — крикнул вконец проснувшийся дежурный, но дверь за ней уже закрылась.

 

— Кристин, как папа? – Дези растормошила медсестру, удивившуюся ранней посетительнице.

— Боже, Дез, ты принимала ванну в одежде? – Кристин помогла ей снять куртку. – Ему лучше, сидит в беседке в саду. Что случилось?

—Ужасно соскучилась! – бросила Дези.

Бесшумно ступая, она подходила к беседке, как услышала:

— Тебя долго не было, Дез.

— Пап, как ты догадался? – она притворно обиделась.

— По-моему, я твой отец, — Стефан не обернулся. Дези обняла его со спины и поцеловала в макушку. – Не подлизывайся! – он легонько хлопнул по её рукам.

— Чудесно выглядишь! – Дези села и уткнулась в плечо отца.

— Чего не скажешь о тебе! Не прячь лицо! – пожурил её Стефан. – Сутками не вылезаешь из кофейни?

— Нет, папа, просто гуляла под дождём, — дочь трепетными пальцами провела по колющейся щеке отца.

— Очень хочется курить, – смягчился Стефан.

— Тебе нельзя, — Дези воровато оглянулась, затем, достав сигарету, зажгла и протянула отцу, — одну затяжку!

— Так и знал, Дез! – вдруг возмутился Стефан.

Она закатила глаза:

— Папа, ты жуткий зануда! Почему прямо не спросил, бросила ли я курить? Провёл как ребёнка!

— Ты и есть мой ребёнок, поэтому и знаю твою манеру уходить от ответа, — Стефан забрал и выбросил сигарету.

— А вот кое-кому не удастся уклониться от завтрака, — хихикнула Дези, взглядом указав на приближающуюся к ним женщину. Впереди себя она катила тележку с тарелками, накрытыми крышками. – Ты вскружил голову Матильде. Её улыбка сияет ярче майского солнца, хотя на дворе октябрь.

—Это у меня голова кругом от её трескотни, — нарочито проворчал отец.

— А я не против, и Мики обрадуется очаровашке-бабушке, — добавила она.

— Моё мнение уже никого не интересует? – Стефан скрестил руки на груди.

— Нет, принято большинством голосов! – Дези встала.

— Не смей уходить во время разговора! – он попытался быть твёрдым, но дрожь в голосе выдала его.

Дези села на корточки и обхватила колени отца:

— Скоро я заберу тебя, папа!

— Обещаешь? – Стефан умоляюще посмотрел на неё.

— Я же твоя дочь, — подмигнула Дези. – Матильда, вверяю папу вашей заботе! – она на ходу послала воздушный поцелуй милой старушке.

— Детка, позавтракай с нами! – предложила Матильда.

— Тогда синьор Страблиджи уволит меня без выходного пособия. – Спешно откланялась Дези.

 

Вскоре автобус остановился у школы-пансиона Эколя де Роше. Не успела она перешагнуть порог, как донеслось:

— Дез!

— Мышонок! – Дези, подхватив мальчишку, закружилась. –Почему ты во дворе?

— Перемена, рисую, — малыш потянул её за собой.

— На мокром асфальте? –удивилась Дези.

— Он высох, я нарисовал небо, осталось — солнце, — Мики почесал затылок. – Дез, как по-итальянски «солнце»?

—«Sole», верно, девочка?

Она обернулась:

— Комиссар?

Франк, показывая конверт, сел на скамейку:

— И это всё?

— Я же приписала, что сама приду, — рассердилась Дези.

— Дезири! – Франк был непреклонен.

— После смерти мамы папа забрал меня из Италии. – Чуть погодя, она начала. — Его жене не верилось, что тихоня-муж двадцать лет жил на две семьи. Она с ним развелась и заново вышла замуж. Отчим невзлюбил пасынка-подростка. Брату едва исполнилось семнадцать. Патрик злился на папу, свою мать и несносного отчима, исключая меня, старшую сестру, о которой всегда мечтал. Когда родился Мики, он почувствовал себя лишним в той семье, но и к нам не вернулся. Однажды Патрик ввалился в кофейню с плачущим Мики и, оставив его на стойке, убежал. По радио в новостях брата называли кровожадным монстром, убившим любящую мать и отчима. Когда я вернулась домой, папа лежал в прихожей, повторяя «Мой ребёнок не мог…». Казалось, боль сковала не его сердце, а глаза, умоляющие о прощении. Дома телефон не работал, а до ближайшего автомата было два квартала. Инфаркт не заставил себя ждать… Никогда не забуду, как вы добивались на суде передачи дела на доследование... Смертный приговор расшатал мужество Патрика. Он сам привёл его в исполнение. Беда после стука не спрашивает позволения, чтобы войти: за инфарктом последовал нервный срыв – пришлось отца поместить в лечебницу, а синьор Страблиджи, выдав Мики за внука, определил сюда.

—Всё-таки ненависть… – вставил Франк.

— Ненависть заслуживают, а Артур Ли вызывал отвращение. – Лицо Дези помрачнело. – Вы видели, как мэтр защищал так называемых друзей Патрика, якобы пытавшихся помешать ему совершить злодеяние. Ли преуспел – Патрик самоубийством невольно сыграл ему на руку, унеся с собой тайну того вечера. Мне понадобилось пять лет, чтобы раскрыть её, притворяясь Призраком, наводящим бумагомарателей на след; пособницей богатеньких деток-наркоманов, за что попадала к вам на жёсткие допросы. Старания были вознаграждены – Ли приметил отъявленную грешницу, ненавистницу закона, погубившего её брата, хотя до вчерашнего вечера оставался в тени. В кофейне стали появляться «аристократы»-отморозки. Они устраивали встречи, доверяя мне пакеты для передачи курьерам. Так я узнала о наполнителе для нового вида оружия. Внешне он не отличался от наркотического порошка, разве что убивал сразу не одну, а миллионы жизней. Видимо, Патрик прознал о содержимом пакетов. Судя по деньгам, оставленным в рюкзачке Мики, Патрик неплохо заработал, будучи курьером, но потребовал больше за молчание. Брат хотел уехать, вычеркнув из памяти всех. Однако он забыл про своё место. А напоминанием от сильных мира сего послужило изощрённое наказание, задуманное как назидание другим. Подобная участь грозила и мне, если бы журналисты и вы не получили от Призрака презент-пакет. Болото зашевелилось, гадая, откуда просочилась информация. Подозрения достигли того апогея, когда часто раздаётся стрельба, на звуки которой вызывают полицию. Жаль, что Ли ранили, тогда вам не пришлось бы выуживать из меня признание.

— Признание в чём? – спокойно произнёс Франк. – Без трупа нет преступления.

— Ли жив? – Дези задрожала.

— После кремации? – многозначительно спросил Франк.

— Кремации?.. Что вы сделали, комиссар? – она не сдержала слёз.

— Оставил префекту неопровержимые доказательства и прошение об отставке, — он разорвал конверт.

— Дез, ты плачешь? – подбежал малыш.

— Нет, мышонок! – улыбнулась Дези. – Это начался сезон дождей…