Древнеримским грекам
Это было при нас.
Это с нами вошло в поговорку…
Пастернак
я родился в году что-то там втором —
в том далёком и даже доцифровом,
погребённом под толщей дней.
и пока я жив, и во мне живёт
этот тёплый ламповый сонный год,
что последующих родней.
безмятежные сумерки у костра,
в океан идущие крейсера
и уверенность в правоте
тех идей, что теперь бессмысленны... но
в мире так повелось, и давным-давно:
всё сменяется. и везде…
что ж, и этот расклад не так уж плох:
просто мы живём на стыке — и пох,
даже более, чем всегда
(древнеримским грекам — не снилось так):
в головах теперь — сплошной кавардак!
прежний мир — унесла вода.
я согласен вполне, что сменился век,
а река времён ускоряет бег
и волочит нас по камням,
и смеётся, меж валунов журча.
в этом нет жестокости палача:
времена — безразличны к нам.
впрочем, боль — иллюзия, сон, обман.
ни физических травм, ни душевных ран —
не бывает, а только свет…
но не стоит сомнения и стыда
факт, что многие годы мы шли туда,
где находимся. чуда нет.
мир смешался. такой вот парад-алле:
все и всем — седьмая на киселе;
маслом падает бутерброд;
перебрать былое — не хватит сил;
по пескам пустынь моисей водил
неизвестно какой народ.
если рад я в прошлом чему-то, то
не агнии — страшно сказать — барто
(что и в детстве терпеть не мог),
а тому что жил (и ещё живу) —
не хлестала кровь моя на траву,
не был я убит под шумок.
и когда я стану ещё древней,
всем отжившим под стать, а течение дней
будет мне безразлично — что ж,
утешаться, видимо, буду тем,
что ушёл пока что не насовсем
и на брежнева не похож.
