Летняя ночь. Жара. На перроне поезд, уходящий в обе стороны темной гусеницей.

Поднимаюсь в вагон, пробираюсь сквозь ощетинившиеся конечностями спящие полки до своего места. Пара телодвижений и погружаюсь в туманную дрёму.

***

Просыпаюсь от давящей головной боли, жажды и немигающего пристального взгляда круглых глаз, без век и ресниц. Точнее, лишь стараюсь приоткрыть слипающиеся глаза, смешивая реальность и сновидения. Пахнет туманом и ладаном. Стараюсь сморгнуть - глаза исчезают, жажда остаётся. Она иссушила язык, рассыпала мелкие колючки изнутри по щекам и старается залепить горло, лишая голоса и возможности вдохнуть полной грудью. Внизу на столике вижу бутылку. Не раздумывая о правах собственности и уместности действий, хватаю бутылку за прохладное горлышко и дрожащими от нетерпения руками вставляю его в собственное, пересохшее. В меня вливается бурный поток какой-то влаги. "Это же не вода…" – мелькает мысль. И сознание, заворачиваясь воронкой в общем ритме потока заливающейся жидкости, уносится, растворяется.

***

Жарко. Душно. Стук колёс. Дым. Без запаха. Как туман. Перед глазами хоровод. Не понять, где верх, где низ, кто или что передо мной. Шум... Какой шум! Как будто десятки глоток одновременно шепчут и бормочут. Каждая о своём. Жалуются и рассказывают, обещают и приглашают, грозятся и ругаются. В спину сквозь полку все время что-то толкает. Такое впечатление, что внизу кто-то ритмично прыгает в железной каске с целью пробить полку насквозь. Тело задеревенело, мышцы крутит и выворачивает. Кажется, что ладони поменяли свое расположение на руках и смотрят вверх, а локти выгибаются вперед, натягивая синие вены рояльными струнами. Одеревенение резко проходит от холодного прикосновения чьего-то гладкого тела к моим ногам. Гладкого, как обглоданная и отполированная кость. Внезапно сквозь общий шум и гам, болтанку и карусель, во внутреннею сторону бедра, немного ниже мошонки, впиваются крупные и тупые зубы. Они не могут откусить или вырвать шмат моей плоти, но изо всех сил стараются раздавить. Вцепляюсь обеими руками в чью-то голову, покрытую жесткими как солома волосами, пытаюсь оттолкнуть, оторвать ее от себя. С другой полки, под общее вращение, сквозь заплывшее туманное марево из шума и гама вылетает нога скелета. Просвистев в паре сантиметрах от моего лица, растворяется в мареве. Наконец, я отрываю от ноги скользкий, мягкий кусок. Присматриваюсь и с отвращением отшвыриваю от себя в туман большой, сочащийся теплой кровью, кусок печени. Сквозь стенку начинают проступать руки, крупные губы, раздвигающиеся извивающимися длинными языками. В ужасе падаю с полки, нелепо выставив руки локтями вперед и ожидая мучительной боли от переломов. Из тумана приближается темная масса пола и... разбивается о меня дымным облаком. Я пролетаю дальше. В круговерть звуков и окружающего мира.

***

- Эй, эй! Что с вами - тихий женский шёпот вырывает меня из объятий Морфея. Чувствую прикосновение девичьей груди, запах духов. Довольно странный и знакомый запах.

- Укачало бедного, - раздаётся сбоку чей-то сердобольный голос.

- Может, ему водички, - предлагают с другой стороны.

Что-то жирно с чавканьем капает мне на левую щеку и растекается густым, тяжелым слоем. С трудом размыкаю как будто склеившиеся и приросшие друг к другу веки.

Вижу над собой фигуру проводницы. И её глаза. Зелёные, круглые, блестящие, влажные, без век и ресниц. Глаза, немного свешивающиеся из тёмных глазниц черепа на красноватых стебельках. С правого нависает крупная черная капля, готовая вот-вот сорваться. Сердце делает удар. Второй. И всё вокруг взрывается воплями.

- Живой!

- Еще живой!

- По-ка-жи-те!

Со всех сторон тянутся морды. Неописуемые, нечеловеческие морды. Отталкиваю фигуру проводницы, густо пахнущую ладаном и пружиной перелетаю через несколько мохнатых фигур в проход. Со всех сторон тянутся руки. Бежать! Спрятаться! Закрываюсь в туалете.

- Ты пришёл? - говорит из зеркала моё отражение, стекая чертами лица и плавно окостеневая. Оно протягивает ко мне руки и заключает в крепкие объятия. Так, что вздохнуть больше не представляется ни единого шанса...