Я спал. Или нет?.. На меня бетонной плитой свалилась тонна разнообразных ощущений, словно ток пробежался по телу, а потом разорвал на мириады мельчайших частиц.

 

Я спал. Но казалось, что сердце уже не билось в унисон окружающему миру. Мои легкие не дышали, навсегда заключив в себе последний глоток воздуха. Тело застыло, навечно зафиксировав позу, подобно воску. Кровь больше не текла по венам, навсегда остановив свой круговой бег. Постель уже давно была холодной. Всё застыло, образовав царство вечного холода и бремени.

 

Я спал, окутанный темнотой и пустотой. Там было холодно и страшно. Там не было ничего. Только врата пустоты, за которой открывалась вечность. Пустота казалась длинной и бесконечной. Я шел вперед, сам не понимая зачем. Холод пронизывал каждую частицу, заключая в свои колючие объятия.

 

А потом ударил яркий свет. Он ослепил в первые мгновения, словно меч распоров покров темноты. Заполнив пустоту собою. Яркое сверкание наводнило пространство. Неизвестно откуда пришло осознание — это вечность.

 

Свет кружил всюду пульсирующими потоками, образуя дивную мозаику. Но в первые мгновения оказалось невозможным разобрать, что же изображают эти чарующие фотоны.

 

А потом я увидел мир смертных: небольшое темное пятно в царстве абсолютного света. Я мог видеть все — прошлое, будущее и настоящее одновременно.

 

Каким-то странным образом понимал теперь больше, чем тогда, когда был там, внизу. Будущее — это порождение прошлого. Мне была дана возможность изменить и то, и другое в настоящем. И если бы в тот миг я был среди смертных, то обязательно попытался бы вмешаться в ход событий. Но сейчас чётко и понятно раскрывались пути великого таинства — течения времени. Не стоило мешать мирозданию исполнять начертанное, так как последствия могли стать трагическими. Это сравнимо с тем, когда люди пытаются изменить русло реки в угоду своим нуждам. Но еще ни разу до добра это не довело.

 

Я до конца не мог понять, почему так происходит, и это давило, вызывая непонятный дискомфорт, не давая совершать сознательные и целенаправленные действия.

 

А ещё где-то в глубине настойчиво зудело желание вспомнить все, что творилось со мной в мире смертных. Я коснулся вибрирующего луча прошлого, и тут же открылись все таинства.

 

Так забавно наблюдать момент своего зачатия, рождения и становления на Земле. Я видел все свои страсти и ошибки. От осознания своей ничтожности захотелось спрятаться и отправиться назад, в мир смертных, таким сильным было чувство стыда. Но в вечности некуда было спрятаться. Да и возможно ли вообще спрятаться от себя самого?

 

Затем мне было разрешено прикоснуться к настоящему. Я приблизился к миру смертных вплотную. Но прежде, чем смог посетить Землю, меня обернули специальным свечением. Ведь теперь я не мог проникнуть туда просто так, если хотел сохранить свою душу неприкосновенной. Она не должна была касаться ничего земного. В противном случае была угроза стать нечистым духом, который вынужден веками блуждать у врат Вечности, в нескончаемом холоде и бескрайней пустоте.

 

Свет бесконечности, словно скафандр, оберегал душу от всего земного. Я никак (даже при всём желании) не мог больше прикоснуться, сделать что-либо, даже заговорить с кем-нибудь или с чем-нибудь из мира смертных. Но разрешалось явиться одному из них во сне. Кому именно — решение оставалось за мной.

 

Я наблюдал за живущими на Земле. О, какими смешными нынче они казались мне. Напоминали малых детей, подвластных своему эгоизму и страстям. Они не умели контролировать себя. В них явно преобладала материальная часть. И стремление к физическим благам затмевало все потребности и стремления души. А ведь давеча я был точно таким же. Это осознание заставляло вздрагивать и ёжиться, как от ушата холодной воды.

 

Но винить их никто не вправе. Даже жители Вечности с пониманием относятся к несовершенству смертных. Ведь те живут в материальном мире, а жизнь там не так уж проста. Далеко не каждый сможет услышать голос своей истинной души. Будучи на Земле, я тоже далеко не всегда прислушивался к нему.

 

Светящаяся аура, окружавшая меня теперешнего, была невидимой для живых. Мое присутствие на Земле не было ощутимым ни для кого. Но лишь до того самого момента, пока я не изъявлю желание заглянуть в сон одного человека, которого небеса разрешили мне выбрать.

 

На Земле стояла тихая спокойная ночь. Обитель живых встретила меня прохладой и темнотой. Но я не ощущал ни того, ни другого. Это были образы прошлого, сохранившиеся в душе.

 

Я стоял посреди больничного двора. Именно тут сознание фиксировало мое присутствие последний раз. Вот и палата. Удивлению не было предела. Тело, принадлежавшее мне не так давно, до сих пор находилось там: сгусток уже ненужной материи. Врачи тщетно пытались сохранить его. Пустая оболочка, подключенная к аппаратам жизнеобеспечения, — это зрелище было трогательным и омерзительным одновременно.

 

Современная медицина давала возможность докторам продлевать агонию трупа. Мне стало не по себе. Если бы я был до сих пор живым, меня наверняка стошнило бы. По крайней мере ощущения были очень сходными.

 

Поэтому как можно быстрее поспешил покинуть это место, направившись в дом, в котором меня знали целых двадцать пять лет. То, что там предстало бестелесному взору, тоже не очень обрадовало. Из домочадцев одна лишь мать ходила убитая горем. Ее душа разрывалась от нестерпимой боли и горечи утраты.

 

Самым страшным событием на Земле для родителей является смерть детей. И мою маму постигла сия страшная участь. Первым порывом было броситься к ней, успокоить и попросить за все прощения. Но я не мог. Она бы все равно не почувствовала меня. Оставалось только дождаться того момента, когда она заснет, и навестить ее во сне.

 

Остальные же домочадцы, хоть и всячески пытались изобразить на лицах скорбные выражения, в душе оказались совсем других настроений. Их абсолютно не беспокоила моя смерть. Больше тревожили мысли о технике и прочей мишуре, которая осталась в моей квартире, о депозитном счете в банке, о завещании, которое следовало переписать.

 

Необъятная печаль заполнила душу. Чтобы лучше понять страсти смертных, я начал свое путешествие в прошлое. Передо мной открылся огромный эфир, наполненный звуками и светом. Словно тысячи цветных диапозитивов крутились на огромном покрывале, которое образовывало купол. Кадры миллионов жизней и лет проплывали передо мною в бесконечной мелодии ритма жизни.

 

Я видел приятную теплую полутьму. Там было мокро, но уютно. Покой и умиротворение окружали короткий период, равный трем четвертям года. А потом давящее неприятное чувство, тьма, холод и резкий свет. Почти такие же ощущения захватили в момент смерти на Земле. Но это видение было мигом моего рождения в мире живых из утробы матери. Крик заполнил сознание, а потом — калейдоскоп радужных пятен, которые постепенно приобретали более четкие очертания окружающих предметов.

 

Любящие лица родителей над колыбелью. Мой смех, когда отец подкидывал меня, и то несколько щемящее, щекочущее чувство страха: «А что, если он меня не поймает?». Теплый и нежный голос мамы, поющей колыбельную.

 

А дальше — общение с такими же карапузами как я сам, сначала в садике, потом в школе. После — армия, институт. Все это промелькнуло будто в нескольких диапозитивах, без четких моментов. И неудивительно, ведь всё время от садика до школы меня, как и других людей, одолевали земные страсти.

 

Внезапно послышался легкий звон, и передо мной появился образ песочных часов, верхняя чаша которых была на треть пуста. Просто поразительно, как быстро пролетели сутки на Земле после смерти. Я так увлекся созерцанием прошлого, что даже не заметил течения времени.

 

Теперь нужно спешить. Ведь я должен явиться маме во сне. Очень хотелось ее успокоить.

 

Вернувшись в дом, ожидал увидеть иную картину. Но ничего не изменилось: все были заняты предположительным разделом имущества. И только мамы не было с ними. Она находилась в больнице. Умоляла докторов продлить жизнь тела своего сына. Ведь в ее душе все еще теплилась надежда — вернуть меня к жизни.