Уроборос
Мы много пахали, мы били баклуши.
И всё испытав, я признаться готов,
Что нет ничего интересней и лучше,
Чем гладить пушистых урчащих котов.
С экранов долдонят про кризис и войны,
Быкуют эксперты до пены у рта.
А мне очевидно: они недостойны,
Я им не доверил бы гладить кота.
Ведь часто случается полная лажа
И хочется рвать и метать. Но потом
Ты вдруг понимаешь, что кот не поглажен.
Гораздо приятней заняться котом.
Пусть пилит жена и соседи с приветом.
В троллейбусе - хамы, начальник - садист.
Но свёрнут в кольцо бесконечным ответом
Твой кот, уроборос, урчащ и пушист.
Иррациональное
Циничный агностик и пуганый мистик,
Вы - цифры таблиц, репортажей, статистик.
Нас всех отследили, нас всех посчитали.
И тех, кто из плоти, и тех, кто из стали.
И вылета время, и нетто зарплаты,
И цену аренды, и номер палаты,
Процент алкоголя и марку бетона...
Вот небо над нами, светло и бездонно.
А солнце, зависший полуденный шарик,
Печёт в скороварку, что между ушами.
Там варево булькает не по рецепту,
И всяк проходящий несёт свою лепту:
Засушенный лаврик, колючий репейник...
Жаль, не Афродита рождается в пене,
А нечто, сбежавшее от Франкенштейна.
Се чудище... Обло. Озорно. Идейно.
Настырно. Занудно. Тревожно. Горласто.
На щётке зубной у него копипаста.
Ничто не наука ему, не порука.
Идёт, подпоясано лентой фейсбука,
Лелея в мемасах свою паранойю,
Желая вбить клин между мною и мною...
Но я неделим, я нечётная цифра,
Часть общего кода, вселенского шифра.
Всё это работает, чётко, без сбоя,
От цвета заката до звука гобоя,
От запаха пыли до вкуса черешни.
И мы даже мало меняемся внешне.
Из окон своих небоскрёбов и хижин
Глядим без надежд на других, на таких же.
И ждём, что однажды Верховный Статистик
Посмотрит на свой разлинованный листик.
Последний разок поменяет местами.
Умножит на ноль - и нас вовсе не станет.
И впишет какие-то новые числа.
Иррациональные. В поиске смысла.
