Афганская молитва
Нас принимал этот город холодно, зло, неподкупно.
Всё здесь казалось враждебным: небо и склоны вершин.
Знали ли мы, новобранцы, то, что мы будем бездумно
Брошены в это горнило, словно лягушки в кувшин.
Нам объясняли, так надо. Здесь мы нужны для подмоги.
Не объяснили при этом, чем мы способны помочь.
И отступала бравада. И подступала тревога
Неотвратимая, злая, словно афганская ночь.
Сколько потом о Герате будет написано песен,
Душещипательных фильмов разных поставлено, но
Вряд ли кому-то из мэтров будет тот факт интересен,
То, что сценарий был этот кем-то задуман давно.
Кто-то построит коттеджи, кто-то получит прибавку,
Кто-то звезду на погоны; только навряд ли из них
Кто-то с друзьями пируя, вспомнит о Петьках и Славках,
Тех, что вернутся в «Тюльпанах» после жестокой резни.
И засыпали салаги, правды жестокой не зная;
И наполнялась казарма храпом, что только держись.
Боже, дай выдержать всем им этот суровый экзамен.
Не отбирай у мальчишек самое ценное – жизнь.
ГОРЬКИЕ СЛИВЫ
Ты мне сказал: «Уйду» однажды,
А я не верила, балда,
И вдруг корабликом бумажным
Уплыл неведомо куда.
Ушёл неслышно на рассвете,
Не став будить, да и зачем;
Ведь мало ль дурочек на свете
Принять готовых на ночлег.
Недолгим было бабье лето.
Кого винить – тебя, себя?
Как будто взял и канул в Лету
На самом склоне сентября.
И сразу всё осиротело,
Что было связано с тобой:
Сливовый сад и флигель белый,
И дом с поникшею трубой.
В глазах туман и всё не мило,
Просветы в тучах не видны:
И день, как тень, проходит мимо,
И печь не хочется блины.
И нет желания и силы
Ложиться в стылую кровать.
И ветки ломятся от сливы,
Да только некому их рвать.
