В 1957 году крупный ученый и писатель-фантаст Артур Кларк в этом романе предположил, что к 2020 году человек уже будет хозяйничать в колониях на Луне и Марсе, освоит просторы земных океанов. В Тихом и Атлантическом будут размножаться киты и дельфины, пасти их стада станут прирученные кашалоты, а фермеры на пропитание землян будут поставлять культивированный планктон. Но на большую глубину его герои Дон Берли и Франклин Уолтер до поры не ходили.

 

…Шли годы. У Франклина с Индрой уже подрастали дети. Человечество всё с большим интересом и даже некоторой агрессией постигало тайны океана, которые от этого только множились! Индра вернулась к научной работе, и больше всего её занимали легенды о Великом Морском Змее, которого никто не видел, но все достоверно знали, что он, змей с воздушным дыханием, существует! И вот уже отряжена очередная экспедиция на разведку, в те глубины, где безмолвно и грозно, параллельно человеческой, копит силы иная цивилизация. Не имеющая никаких очертаний, не идущая на контакт, не обнаруживающая себя враждебными вылазками.

Дон и Франклин шли каждый на своем суденышке-торпеде, маневренных, оснащенных эхо-локаторами и прожекторами, небольшим запасом кислорода и топлива. Чем дальше – тем гуще и разнообразнее заполняли кабину звуки: шорохи, скрипы, писк и всплески воя. В глубинном мраке кипела жизнь, которой не было дела до посягательств человека на ее свободу! Чудовищный вес многокилометровой водной толщи сжимал страхом сердце Франклина, но у черной каракатицы, которая легкомысленно поскребла ротовыми клинками иллюминатор его суденышка, было аж три сердца – и все три гоняли синюю кровь по телу ритмично и бесперебойно. Ближний свет выхватывал из мглы невообразимых по своему причудливому облику кальмаров, осьминогов, плоских светящихся рыб…

Как вдруг страшный взрыв гулко ахнул вдали, и сильнейший толчок кувыркнул лодку, кинул на милю прочь от скалы, которую они с Доном медленно обследовали. Вот и Дон в переговорном канале крикнул: «Во, даёт! Ты как? Нет, это не взрыв, это землетрясение! А мы слишком близко к нему оказались… Не спеши уходить, может, разрядилось и больше не будет».

Но ухнуло еще и еще раз, и Франклин на полной мощности моторов улепётывал от опасного места. Валы мощной энергии помогали ему в этом, позади рушились скалы; мутные клубы ила, осколков, грязных газов тянулись, едва не захватывая в свою орбиту его судно. Надсаживаясь, он снова и снова вызывал Дона, но в ответ – ни звука. По всей видимости, Берли оказался слишком близко к рухнувшей скале и теперь погребен навечно. Уолтер вызвал станцию, срывающимся голосом доложил о случившемся. Обещали прислать подмогу, но и он, и руководство станции понимали, что суденышко Дона смято рухнувшей скалой, раздавлено, как яичная скорлупа, и сам он выжить в этой катастрофе не мог.

Никто даже помыслить не мог, что за какое-то мгновение до подземного толчка торпеда смотрителя Берли, как гибким тросом, была захвачена щупальцами гигантской твари, и странным её маневром в мгновение ока увлечена в сторону от крушения – и потом вглубь. Дон, а вернее все его средства связи, ослепли и оглохли разом. Он не мог понять, что произошло, просто чувствовал, что его торпеду, вопреки всем навигационным установкам и заранее заданным маршрутам, несет на глубину с невероятной скоростью. Просто замер в ожидании, стараясь не запаниковать и не отключиться раньше времени. Но опытный смотритель знал, что ни гигантского давления его судно не выдержит, ни запаса горючего на обратный подъем не хватит, ни уж тем более кислорода для него самого.

Движение замедлилось, закруглилось, заработала эхолокация. Как-то равнодушно Дон отметил про себя, что всей аппаратурой управляет неведомый оператор, без его воли и ведома. В кабине опять зашуршало, запищало, запоскребывало, но все звуки были мирными, ничего взрывоопасного, никаких грохотов крушения. Зато в мозгу явственно прозвучал мерный холодный приказ: «Не волнуйся. Опасности нет. Переговоры. Скафандр. На выход».

Почти загипнотизированный, Дон надел устройство для выхода из шлюза, обреченно успев подумать, что многокилометровая толща воды моментально его раздавит. Но когда шлюз открылся, он от изумления попятился назад. Его судно стояло в огромной каменной полости, из которой с тихим плеском стекала остаточная вода. Слабое освещение в странной пещере не выдавало источника света. Был воздух, не было давления, и на него смотрели плоские кругляши глаз той огромной твари, что, почти вобрав торпеду в себя, вынесла его из эпицентра землетрясения.

Поодаль, в глубине, разбросав свои огромные кольца, возлежал гигантский змей, шкура его по-хамелеонски играла сполохами разного цвета. На небольшой вытянутой головке пристально и остро взирали на вышедшего из торпеды гостя глаза хозяина. Да, в пещере шевелили усами, конечностями, плавниками, ластами еще какие-то удивительные существа, совершенно незнакомые ему, почти полвека проработавшему в морской воде, профессионалу. Но то, что главный здесь этот сверкающий, огромный змей, было очевидно.

Как зачарованный, Дон шагнул навстречу смерти.

Но в его мозгу запульсировал новый сигнал, отменяющий или по крайней мере отсрочивающий приговор:

«Сосредоточься. Ты вторгся в пределы глубинной сферы, иной, неведомой вам цивилизации. Не агрессивной, экспансии в ваши земные угодья не предпринимающей. Но вы шаг за шагом приближаетесь к нам, наносите ущерб своими подводными платформами, рудниками, фермами. Вы загрязняете Мировой Океан и не останавливаетесь ни перед чем, погружаясь на глубину, в которой жить не в состоянии. Мы должны защищаться. Смотритель твоего уровня обладает бесценной информацией о заградительных сооружениях в акватории, о планах и намерениях, - я их отсканирую. Это база для оборонительных действий. Замри».

И Дон Берли, которому никто не мог таким тоном отдавать подобные приказания, замер. Гибкие щупальца сняли с него шлем, окутали всё тело словно живым коконом, а нежные присоски припали кольцом к голове. Ощущение было такое, словно он размягчился перед сладким сном, как-то внутренне потянулся, разомлел – и сбросил, наконец, тревожное состояние. Он никого и ничего не опасался, мозг его делился информацией с другом, который не обидит и не предаст. Дон всем своим существом раскрылся, как цветок навстречу солнцу, отдающий аромат и нектар пчеле.

Если продолжить иносказание, то сканируемый мозг, отдавший Пчеле всю информацию, что копилась на протяжении жизни, в этой же сладкой полудреме получил и обратный ток. Дон видел удивительный сон, как на голый минеральный шар околосолнечной планеты без атмосферы градом сыплются ледяные метеориты. Как этот нескончаемый поток космического льда, соприкасаясь с разогретой Землей-праматерью, превращается в воду, заполняя впадины, перетекая реками. Как сухие молнии расщепляют молекулы воды – и творят атмосферу, наполняют пространство кислородом, как оживают принесенные с ледяными метеоритами молекулы живой жизни. Как она расцветает, естественно, первым делом – в водоемах, маленьких, больших и огромных. Как в глубинах Мирового Океана складывается, развивается самая древняя цивилизация.

Просыпаться не хотелось, он был переполнен новыми чувствами, сильнейшими эмоциями. Огромность энциклопедии, знаний, внедренных в его мозг, потрясала. То, что люди нащупывали гипотезами, интуицией, жалкими опытами, стало достоверной информацией, доверенной ему, пусть не рядовому смотрителю, но все же – обычному человеку, без ученых степеней и высоких должностей. Но он донесет!.. Поймут!

Холодный мерный голос, вновь оживший в его голове, остудил порыв энтузиаста: «Мы предпринимаем попытку наладить с людьми контакт и установить приемлемые границы влияния не в первый раз. Они неудержимо рвутся всё перепроверить, испытать на прочность, поставить себе на службу… Как кашалотов и китов – доить и поставлять на бойню. Человек – существо не разумное и не обучаемое, он не контролирует собственное воспроизводство и поток отходов, он не способен к пониманию иного мышления. Но ты останешься жив. У нас свой жизненный цикл и круговорот, свои радости и огорчения. Свой главный Закон. Мы не убиваем Иных. Мы только защищаемся».

В голове звучно тренькнуло, словно отсоединился разъем, нежное и крепкое объятие щупальцев ослабло, и Дон переступил ногами, стараясь восстановить равновесие. Голова слегка кружилась, тошнота подступала к горлу. Страх медленно возвращался, Берли просто не представлял, где он, возможен ли путь назад, да и вообще – что он, прежний или обновленный, из себя сейчас представляет. Странная и смешная мысль мелькнула: «Ну, уж точно поседел, теперь до конца дней холостяком останусь». Буквально перед экспедицией он заключил пари с Франклином, что, вернувшись, сделает наконец предложение Амалии… Или – Мэри? Как-то всё это перестало иметь значение.

Слабый голос телепатически подтвердил: «Да, всё прошлое для тебя не имеет значения. Мы транспортируем тебя к населению другого материка, со стороны Ледовитого океана. Ты для них будешь спасенным утопленником, не имеющим памяти. Но если найдется человек, который поверит в твои сны – мы будем только рады. В единую волю человечества верить не приходится. Несмотря на то, что люди по облику и психологии - единообразны, в отличии от нас, столь диковинно различных, они непрерывно возводят всё новые и новые барьеры в своей среде. Они никогда не смогут договориться даже сами с собой. Им нельзя верить.

Но миролюбивые порывы и добрые намерения всегда радуют. Тогда это уже не монолит зла и агрессии, а живая среда. Пусть и чуждая».

Берли понурился. Потом поднял голову и оглядел удивительное сборище глубоководных тварей. Но как! Как на такой глубине могли существовать воздушные камеры, как развились до такой степени телепатического общения все эти гигантские каракатицы, кальмары, креветки, змеи и драконы - или как их следует называть... Как они строят свою защиту, не убивая агрессора?!

"Не вникай. Мы не посвящаем в свои дела того, кому нельзя доверять. Готовься к транспортировке. Помнишь легенду о Иове, который попал в чрево Левиафана? Так это быль. Ты ее подлинность сможешь проверить".

Всё, что впоследствии произошло с Доном Берли, которого на станции Китового ведомства считали погибшим во время подводного землетрясения, уже другая история. Захватывающая история редких и продуктивных контактов двух миров. Земных.