Пролог

 

Учитель и ученик внимательно всматривались в картину. Она принадлежала Саймону Оливетти - художнику, известного тем, чем написав в молодости несколько блестящих картин, он вдруг ушёл в 'подполье': нигде не выставлялся и, вообще, никто не слышал о его новых творениях. Ходили слухи, что он работает над одним полотном, способным буквально взорвать и представление о живописи, и потрясти всех своей глубиной.

 

Художник умер. И вот перед тем, как выставить последнюю его работу миру, Майкл Штерн, крупный специалист в области живописи, знаток и почитатель Саймона Оливетти, взялся за её изучение.

 

Работа представляла собой полотно, отпечатанное на объемном принтере. Найти ее электронную версию пока не представлялось возможным. Она могла храниться у родственников, у адвоката-душеприказчика, а, возможно, единственный ее экземпляр был уничтожен автором перед смертью. Такая техника в живописи применялась впервые. Сама отпечатанная картина выглядела как настоящий оригинал, а не какой-нибудь репринт или репродукция. На картине были видны реальные краски, рельеф следа, оставленный кистью виртуального художника. Даже можно было уловить запах краски и холста. Очевидно для 3D-печати использовались реальные краски и супер-современный принтер.

 

Работа, конечно, потрясла Майкла, как знатока живописи, но он ожидал от неё намного большего. Ничего не понимая, учёный муж пригласил своего любимого ученика Мэтта Лиана, очень одарённого художника. Кроме всего прочего, тот был специалистом в компьютерной графике, а было известно, что Саймон Оливетти очень увлёкся этой наукой, очевидно ради неё он и изменил своей первой любви - реальной живописи, и оставил от себя одну единственную картину, если, конечно, не считать его ранних работ.

 

- Нужно смотреть глубже, Мэтт, - так говорил профессор своему ученику. Не может быть, чтобы эта замечательная картина была последним аккордом гения.

- Хорошо, профессор, я проведу глубокое сканирование и оцифровку, а там - посмотрим и глубже. Может быть удасться реверс-инжениринг, то есть восстановить электронную версию из трехмерной печати.

- Эх, молодой человек! Я совсем не то имел в виду.

 

1

Мэтт отсканировал картину и стал изучать её более досконально, 'смотреть глубже', как говорил учитель. Он увеличивал отдельные участки, смотрел и в инфракрасном диапазоне и в... каких только лучах он ее не просматривал. Ничего интересного найти не удалось.

 

Время поджимало, а он так и остался ни с чем. Картину выставили на всеобщее обозрение в музее. Первые дни стояли длиннющие очереди, чтобы взглянуть на феномен. Реакция зрителей была разной - кто аплодировал, кто пожимал плечами, кто взмывал брови к небесам, а кто и хмурился. Вечером картина была доступна только специалистам. Они тоже рассматривали её через лупу, долго о чём-то спорили, но, судя по всему, так ни о чём и не договорились. Ажиотаж довольно быстро спал. Картина запечатлелась во множестве цифровых камер и смартфонов, её кадры распространились по всему миру практически мгновенно, но уже на следующий день о ней практически все забыли.

 

Её отвезли в хранилище и, следовательно - она вновь перешла в полное владение Мэтта.

 

Он решил попробовать многократное увеличение. И вот тут-то его взору открылось что-то неописуемое. Это как если бы господь бог сбросил завесу: вскрыл коробки домов, кроны деревьев и перед вашим взором открылось бы человечество во всех своих деталях, во всех проявлениях. Это был целый полигон, целая... планета!

 

Позже Мэтт сделал ещё одно открытие: некоторые детали выглядели как вертикальные проекции скульптур - как если бы ты смотрел на скульптуру с высоты 'птичьего' полёта. Виктор понял, что нужно опускаться вниз.

 

Решено было опустить на глубину картины нано-робота с нано-камерой. Такие уже использовались в медицине для изучения человеческого организма. В медицине использовались и другие роботы - для очистки сосудов от бляшек, для очистки печени и по другим направлениям.

 

Это было похоже на 'Фантастическое путешествие' Айзека Азимова.

 

То, что запечатлел нано-робот - поражало воображение. То, что виделось невооружённым глазом для большинства публики - оказалось восприятием куска планеты с высоты птичьего полёта.

'Спустившись на Землю', Мэтт обнаружил множество 'вертикальных' картин, скрытых для наблюдения сверху. Они были везде: на 'скалах' - 'рельефе', оставленной 'кистью' художника, на стенах домов! Да, там был целый город! Были и свои 'музеи', где хранились наиболее поражающие воображение 'полотна'. Нано-робот делал снимки и передавал бесконечную вереницу найденных картин.

 

Мэтт ушёл спать, задав роботу режим просканировать каждый нанометр картины.

 

2

Разбудил его едкий запах горелой краски. Мэтт рванул в лабораторию. Последняя картина Саймона Оливетти 'лежала в руинах' - в волдырях и подтеках. Передача от нано-робота прекратилась, на мониторе был виден лишь 'белый шум'. К счастью, сохранились копии снимков, переданных роботом в течение ночной работы, пока тот не сгорел, очевидно, от перегрузки или какой-нибудь ошибки в программном обеспечении. Мэтт немедленно сделал копии и послал их профессору Майклу Штерну.

 

К вечеру к Мэтту пожаловала целая делегация. Во всех лицах был один и тот же вопрос:

 

- Где ты всё это взял?!

 

Мэтт молча кивнул на картину под заблаговременно накинутым на неё покрывалом. Вернее, на то, что от неё осталось.

 

Майкл сорвал завесу. У всех исторгся одновременный вопль удивления, досады и ужаса.

 

После довольно длительного гробового молчания, профессор Штерн наконец спросил.

 

- Как ты теперь докажешь, что всё, что ты нам прислал - последние картины Саймона Оливетти?

- А разве они не узнаваемы, профессор?

- Некоторые, но далеко не все!

- Профессор, картина разрушена, как и робот, сделавший все эти снимки. Есть журнал записи его последних операций с хронометражем.

- Мэтт, боюсь это не может быть доказательством.

 

Эпилог

 

Суд постановил заплатить родственникам Оливетти огромный штраф. Мэтт, однако, заработал на снимках глубокого сканирования последней его картины неизмеримо больше.

 

Юридически они считались его собственностью и жена Мэтта чисто по деловому распорядилась свалившимся на неё богатством. Она брала плату за каждый просмотр, каждую копию, реальное воспроизведение каждой виртуальной картины. Был даже большой заказ из Государственного Музея. Огромный штат художников копировал казавшийся бесконечным ряд шедевров. Наиболее талантливые копии были собраны в созданный родственниками Оливетти музей, куда все эти реальные копии стекались. Все знали, что музей был основан именно на деньги отсуженные у Мэтта.

 

Но сам Мэтт не имел ничего против. Он, наоборот, считал музей, хоть и малым, но утешением от того, что погибло в ту ночь, пока он спал в комнате, недалеко от своей лаборатории.

 

Мэтт решил полностью поменять профессию. Он переехал в другой город, даже в другую страну. Теперь он работал в планетарии, где каждый день смотрел на звёзды! Иногда ему удавалось разглядеть планеты некоторых из них, тогда он увеличивал разрешение телескопа и долго вглядывался в какую-нибудь из них. Иногда ему попадались очень интересные с художественной точки зрения - они были красочными, с интересным рельефом. Но это была всего лишь поверхность того, что таилось внутри. Чтобы изучить её, нужно было спустить туда исследователей. У Мэтта непроизвольно возникали ассоциации с нано-роботом, которого он так легкомысленно погубил перегрузкой. А заодно была разрушена целая планета, имя которой была 'Саймон Оливетти'.