Началось всё с того, что уродливый долгострой очередного торгового центра за ночь оказался серьёзно поврежден: разбита одна из несущих опор. «Растяпа прораб!» — высказался Строев, директор фирмы-подрядчика, третьей на этом объекте, и послал укреплять, пока всё не рухнуло.

 

Алексей Строев не отличался суеверностью, поэтому на вчерашний звонок бабушки с просьбой уйти, потому что место-то проклятое, никак не отреагировал. Деньги на объект выделяли хорошие, просто его предшественники не умели их грамотно использовать, только и всего. Так что бабушкины увещевания прошли мимо цели.

 

Вот и сегодня Алексей был на удивление спокоен. Ровно до тех пор, пока не заметил рабочего, отошедшего от остальных и курившего сигарету за сигаретой. Строеву такое отношение к работе пришлось не по душе. Он подошёл и твёрдо попросил закончить перекур и приступить к работе.

 

Рабочий только затянулся и выдохнул облако дыма в лицо директору: «А толку-то? Всё равно рухнет — место плохое».

 

«Да какое плохое? Отличное место — магистраль в двух шагах, инфраструктура, река через две улицы… Что не так?!» — удивился Строев.

 

«А то! До революции архитектор в этом месте сквер оставил, а вы туда же — есть место — надо ТЦ. А зелень где?»

 

«Да там скверик был — три деревца да линялый газон! Что его жалеть!» — фыркнул Алексей, вспомнив архивное фото до стройки.

 

«А зря… Архитектор завещал здесь зелёную зону содержать. Забросили только…»

 

И внезапно Строев вспомнил. Вспомнил то, что ускользало от его внимания, но бережно хранилось подсознанием — дореволюционный набор открыток, найденный на чердаке у деда. Среди них — сквер, тот самый сквер, от которого перед стройкой осталось три деревца.

 

«Так что же делать с этим?» — Алексей махнул в сторону бетонного остова, возле которого суетились рабочие.

 

«Разобрать», — тут же ответил собеседник.

 

«Но это же… Это деньги, и причём немалые! И уже вложенные, и те, что потребуются на снос… Городской бюджет вряд ли будет так разбрасываться финансами!» — выдохнул Строев.

 

«И что с этого? Построить вы тут ничего не построите, только сквер разбить получится… Ничего… походите по инстанциям, соберёте подписи местных жителей — там, глядишь, к концу квартала начнёте обустройство сквера…»

 

Через три месяца от уродливого строения не осталось и следа. Строеву казалось, что оно само собой рушилось, а рабочим оставалось только убирать мусор. А по весне высадили молодые липы, засеяли газон, разбили клумбы, проложили дорожки.

 

На открытии сквера Алексей предложил назвать его именем того самого дореволюционного архитектора. Однако никто не мог вспомнить этого имени. Тогда Строев решил сам разыскать его.

 

Он провёл почти месяц отпуска в городском архиве. Узнать имя архитектора оказалось более сложной задачей, чем собрать подписи за снос ТЦ. Однако, когда терпение Алексея подходило к концу, к нему внезапно обратилась пожилая работница архива, которая, казалось, работала со дня его основания.

 

«Алексей… Там в архив дореволюционные открытки города пришли, посмотрите, может, и сквер ваш есть…» — сказала она тихо, но Строеву её слова показались невероятно громкими.

 

Через полчаса он уже перебирал открытки. Они были разложены по конвертам, и довольно легко нашлось все, посвящённые скверам. Однако стопка подходила к концу, а своего сквера Строев так и не нашёл. Уже без особого энтузиазма открывая последний конверт, Алексей наконец увидел открытку, какой поразился в детстве, и ещё несколько. Однако в конверте лежало ещё что-то. Достав эту небольшую карточку, Строев вздрогнул. Это лицо он уже много раз видел в старом семейном альбоме. Алексей перевернул фотографию.

 

На обороте он обнаружил подпись «Архитектор А. Строев, по проекту которого разбит сквер возле Александринского приюта».