Есипка или 1000 вёрст по пустыне Гоби / Васильковое небо
Есипка или 1000 вёрст по пустыне Гоби
Александра так молила за четвёртого,
К дню Победы за сыночков получив
Три листочка. Полосами. Жизни мёртвые.
Алексейка. Евдокимка. Серафим.
Здесь в сожжённой деревеньке пни истёртые…
Головы не прислонить ей у окна…
Беспощадно книгу смерти кто-то свёрстывал:
Почернела, ужасающе сильна.
Зашаталась смерть как проволока ржавая,
Не рожала, примечала на подвой,
Бессердечно жала судьбы, моложавела…
Ведь слыла нечеловеческой… Войной.
А была судьбина сталью очертанена:
Приняла мальца нездешняя жара.
И взяла по Гоби след молитва мамина
Нитью тысяч вёрст, под зноем не горя.
Потерпи, сынок, не бойся солнца рыжего.
И само устанет солнце от огня.
«Есипка!» – хрипела. «Мой последний, выживи.
Ты ведь стойкий, новогодний у меня.
«Вспомни Комар-мох, картохи запах угольный,
Да корой дубовой губы не порань».
«Господи» – взывала. «Доведи», напугана.
Сорок шесть иссохших в сыне килограмм…
В простынях пустынь просохли слёзы чёрствые.
Краски пепельные воинов-юнцов.
Их теперь не отыскать как сны четвёртого…
Но Иосиф выжил …в Гоби…за птенцов...
И вернулся старшиною... Было сужено.
Материнскою молитвою храним.
Не придут домой за все награды мужества
Серафимка. Алексейка. Евдоким.
Васильковое небо
Памяти друга В.Р.
В босоногих рассветах рубиновых дней
Осыпаются замки, кочуют пески,
А кукушка кричит всё сильней и сильней.
Безысходна тропа заплутавшей строки.
Васильковое небо до ливневых гроз.
Васильковое небо до звона тоски.
Васильковое небо серебряных рос.
Пьют небесную синь васильки, васильки.
Летний вечер закружит, захлопает дождь,
По июльским просторам ранимой мечты.
Остывающий берег, где море ты ждёшь...
Менцсаари. Часовня. Я с богом на ты.
Мне тебя не догнать по придуманным снам,
Где кукушка искала гнездовье для нот.
Ускользающий миг по дороге к ветрам,
Отпускающий в небо ракитовый плот.
Васильковое небо до ливневых гроз.
Васильковое небо до звона тоски.
Васильковое небо серебряных рос.
Пьют небесную синь васильки, васильки.
