О Петербурге и о льде
ХОЧЕШЬ В ПИТЕР?
И когда-нибудь я уеду, не оставив обратного адреса,
Но никто не пойдёт по следу под ненужным испорченным парусом.
Я билеты возьму на поезд — от своей до конечной станции,
Но сойду с полустанка в поле, на прощание щелкнув пальцами.
Вы меня не ищите больше — только время впустую тратите,
Я, быть может, проездом в Польше или странах прибрежной Аттики.
Тот, кто хочет, меня услыша, может гнаться за мной сквозь Австрию,
Только я вдруг уеду тише, покоряя просторы Арктики.
А мне нравится море, горы, но не нравится день над Альпами,
Я Кавказа люблю просторы, а не родину Скотта Вальтера.
Только знаешь, все эти Кипры — как обычное слово "здравствуйте",
Я, наверно, уеду в Питер, слыша ветер прибоя мартовский.
И в прогулке немой по лесу ты захочешь увидеть аиста,
Что приносит мои известья, как платочек, ушитый гарусом.
А мне нравится эта юность, жизнь весёлая, сочно-яркая,
Когда всё на рассвете чудно и идёшь под мостами с арками.
Оковы
До —
было глухо-протяжное "до" и колюче-шершавое "после".
Льдом —
голубым, нераскрошенным льдом — я смеялась — ребенок и взрослый.
Зло —
оттого, что ему повезло, говорила скучающе-постно.
Взлом
побежал по протоке узлом — раскололась ледяная простынь.
Взор
рисовал совершенный узор, что природа черкнула на плоскость
Гор,
ледяных неопознанных гор, растворившихся тающим воском.
Звон —
цепи пали навеки из, вон наших ран, обнажающих кости...
Стон,
напоследок отчаянный стон — а потом для надежд было поздно.
Только жизнь оставалась кругом.
