Анкх
Я поднимаю ресницы – в глазах темно:
пыль на губах, душный мрак, холод стен и ложа…
мне бы рыдать – но я умер давным-давно,
призрачный Нил остриё пирамиды гложет,
трассами спутников вышиты небеса,
катят столетия хлопьями мутной пены…
что мне слова? – так когда-то я думал сам –
не умирать, быть живым, или быть нетленным:
быть, не дряхлеть, не попасться Маат на суд,
анкхом сворачивать мир – до его предела…
...ты засыпаешь – и волны тебя несут,
маску срывают с лица, отбирают тело,
имя – и только душа, уцелев в ветрах,
рвётся сияющей бабочкой из ладони…
братья, наложницы, слуги – теперь лишь прах,
прах – как и всё, что я видел, любил и помнил:
куклой на дне саркофага лежу и жду –
что напоёт суховей, принесёт река мне…
смерти избегнув, я заперт один в аду –
выжатый, жалкий, немой, утонувший в камне –
а ведь жрецы убеждали: почётно, мол,
в золоте лёжа, дождаться ладьи Атона…
шорох песка, запах высохших трав и смол,
щёлканье жвал многоножек и скорпионов,
пыльное небо, торжественный ход планет
в космосе черепа, вкус миндаля и меди,
шёпот самума, которому дела нет
ни до кого – ни на том, ни на этом свете,
мёртвая тяжесть лучей ледяной луны –
дом, милый дом…
над гробницами тени пляшут…
но и во тьме у меня остаются сны –
вечные сны и надежды –
мои и ваши.
