Волею судеб мне довелось прочитать прочитать данный рассказ не то чтобы очень давно. Я выбираю для эссе именно его, потому как он несет, как мне кажется, более глубокий смысл, чем все остальное творчество, с которым мне довелось познакомиться у нашего любимого писателя. Оно единственное побудило меня искать что-то большее за простой насмешкой и карикатурным главным героем. И то, что я нашел – меня удивило.

 

Признаться честно, немалая часть уважаемых и любимых произведений русской классики для меня – чтиво весьма переоцененное. Все эти бесконечные социальные романы, комедии и поэмы, бесконечно обличающие злобных чиновников и лиц, стоящих на несколько ступенек выше остальных, поносящие интеллигенцию и военных, всех вокруг. Все это сливается в одну сплошную кашу, пусть и качественную. Куда ни глянь – всюду мрак и страдания, смерть и слезы. А чиновники смеются и танцуют на костях, да. Это ни в коем случае не призыв не любить и не уважать авторов и их творчество. Наоборот, всё это - отличное отражение той эпохи, «историческое зеркало», которое невозможно разбить и спрятать осколки. Даже каждый осколок, как часть целого, но в то же время обособленная от него часть, покажет истинное лицо того времени, только с разных углов. Дело в том, что что-то другое найти в классике довольно трудно. И вот Чехов, хоть и писал во многом о том же самом, был для меня островком суши в море боли. «Смерть чиновника», «Размазня», «Хамелеон» и много других – отличная веселая социальная сатира, наравне с «Ревизором» Н.В. Гоголя. И хоть у Антона Павловича было гораздо больше тем, чем людские пороки, гораздо больше персонажей, чем простые чиновники-подлизы, не в меру терпеливые гувернантки и бедняги-Червяковы, слишком остро чувствующие свою вину перед остальными, от него я ожидал простой насмешки над очередным человеческим недостатком. Но «Человек в футляре» мне показался гораздо глубже, а потому я ценю этот рассказ больше остальных.

 

В первую очередь, в нем Антон Павлович не ограничился сатирой над образом «необычного человека», не остановился на высмеивании замкнутого Беликова, а раскрыл тему обреченного на бесконечный страх и тревогу, а возможно даже и больного человека, но об этом дальше. Да раскрыл таким интересным образом, чтобы, вероятно, еще и пристыдить читателя, посмеивавшегося над «Человеком в футляре» вместе с Буркиным. Чехов через персонажа Ивана Ивановича осветил вторую сторону ситуации. Дал альтернативное мнение касательно таких людей, как несчастный учитель греческого языка. Дал его под самый конец, когда нам на протяжении всего повествования дают только точку зрения рассказчика, который отзывался о Беликове как о простом забавном «чудаке». Не исключено, что итоговой целью писателя была именно насмешка над пороком закрытости, подозрительности, страха за каждую следующую секунду, но лично я углядел в произведении гораздо больше.

 

Казалось бы, учитель греческого языка, придерживающегося в любую погоду и время года одной моды – меховое пальто, темные очки, зонт и калоши; сидящий в своей квартире за замками, с закрытыми ставнями; трясущийся по ночам, как бы его не убил собственный повар Афанасий – идеальней примера персонажа для чеховских упражнений в юморе. Персонаж пугает коллег, и каким-то неведомым образом заставляет их потакать его параноидальным мыслям и предложениям, весь город знал о Беликове и опасался такой чрезвычайно странной и пугающей личности. На самом деле, для людей, у кого чувство эмпатии развито сильнее, чем желание посмеяться над кем-либо, герой одной своей характеристикой может в каком-то смысле вызвать сожаление. Таким является автор этого эссе. Ставя себя на место Беликова, можно представить состояние человека, ведущего подобный образ жизни. Бесконечный страх неизвестного, подозрительность и ожидание ужасного – настоящее проклятие. Однако в рассказе упор делается на комичность героя, на то, как он контрастирует с остальными. Я убежден, что единственная и обоснованная причина этого в том, что история Беликова рассказана как раз одним из его соседей, обычного стороннего наблюдателя.

С другой стороны, Беликов действительно совершает, порою, поступки, назвать нормальными которые назвать не получится никому. Однако здесь не все так просто.

 

Особенности характера Беликова действительно создают комичные ситуации. Например, когда его сильно взволновала езда Вареньки и Коваленко на велосипедах. Очевидно, что подобное – перебор и глупости. Но здесь как раз всплывает один момент, который полностью переворачивает как смысл рассказа, так и его жанр в принципе.

 

Чехов, как врач, вполне вероятно знал или слышал об обсессивно-компульсивном расстройстве (ОКР). Болезнь эта подразумевает приступы подозрительности, навязчивых мыслей, мешающих повседневным делам. Моя теория в том, что писатель наделил персонажа именно этим психическим расстройством. Иными словами, Беликов мог быть просто-напросто болен.

 

И если смотреть на «Человека в футляре» с этой позиции, становится уже не так смешно и забавно. Теперь это не комическое произведение, а полутрагический философский рассказ про психически нездорового человека, которого, вместо лечения и терапии, пытаются женить и влезают в его жизнь, а по итогу еще и вздыхают с облегчением, когда Беликов умирает. Не так комично выглядит человек, которому мало было просто всю жизнь чувствовать себя не в своей тарелке и каждую секунду переживать за свою жизнь, так тебя в тайне недолюбливают все окружающие в городе, не правда ли? А каким ударом должна была стать для этого человека карикатура от незнакомца? А самое ужасное – смех невесты, которая увидела Беликова в самом унизительном положении? Когда его коронная фраза «Как бы чего не началось» воплотилась для ее хозяина в самой ужасной форме, когда что-то действительно началось и случилось? Как говорится, все зависит от перспективы.

В любом случае, все это – не больше, чем теория, но выглядит это как хитрое двойное дно, которое заметят далеко не все.

 

Но даже если не так, рассказ не теряет своей главной идеи и все еще его мораль остается крепкой и понятной. Иван Иванович, собеседник и скромный слушатель Буркина, в конце произносит важную фразу, которая еще раз переворачивает все ранее сказанное – она же является и эпиграфом данного эссе.

 

И на этой фразе человек, который успел проникнуться рассказом, скорее всего задумается: «А ведь и правда. Свободных людей не существует. Каждый ограничен законами, нормами морали, запретами родителей. А есть и те, чьи границы установлены их телесной оболочкой. В то время, как у простых людей зона комфорта может простираться от дома до двора, улицы или даже целого города, у некоторых бедолаг ее просто нет. Даже под одеялом в собственной кровати тревога не отпустит их, и от этого невозможно скрыться.»

Таким человеком был Беликов.

 

Так заслуживают ли такие люди, как Беликов, насмехания? Заслуживают ли они того, чтобы земский врач писал про них рассказы только с целью поиздеваться, или может быть между грамотных строк скрывается что-то большее? И много ли таких людей живет среди нас, которые вынуждены терпеть общество людей, вытирая пот? Ведь у каждого есть границы дозволенного и каждый из нас по-своему связан по рукам и ногам.

И если читатель задался такими вопросами, смог задуматься хоть на секунду, так ли сильно он сам отличается от бедолаги Беликова, я считаю, что Чехов прекрасно справился, ведь в этом и состояла главная идея.

 

Ведь все мы в какой-то степени Беликов. Все мы в определенной степени психи и паникеры, просто наши стены сомкнуты вокруг нас не так тесно, наш футляр не так сдавлен, как у главного героя рассказа. Каждый человек чего-нибудь боится. Каждый опасается за собственное благополучие и за светлость завтрашнего дня. Беликов – это просто воплощение всего вместе взятого, доведенное до абсурда. Беликов – это гротескная версия каждого из нас. Так стоит ли смеяться над таким человеком? Ведь в какой-то степени мы посмеемся над самим собой.

 

Именно поэтому рассказ «Человек в футляре» больше похож на объемное философское рассуждение под оберткой комедии, нежели на высмеивание. И именно этим он меня впечатлил.