Молодой Птах с нескрываемым интересом наблюдал, как в Вечной бездне зарождаются и развиваются хрупкие структуры, сотворенные силой разума Первородных.

 

Малюсенькие структуры напоминали планетарную модель. Вокруг искрящегося ядра по орбиталям кружились в невесомом танце мельчайшие частицы. При встряске или малейшем изменении пространства, неугомонные частицы сбивались с ритма и смешно отскакивали друг от друга при столкновении.

 

Каждый раз после такого действа Птах замирал и весь превращался во внимание: здесь начиналось самое интересное. Связь между частицами и ядром ослаблялась, пара расходилась, и партнёры по танцу некоторое время вальсировали каждый сам по себе.

 

Стоило Птаху добавить толику своей энергии, как частички подхватывал другой кавалер…

 

Первородный заметил, что структуры таким образом преображаются: увеличиваются в массе, становятся стабильнее и приобретают новые свойства. Ему стало любопытно, что же последует, если увеличить воздействие энергии во времени.

 

Птах осторожно встряхнул волосы оттенка грозовых туч, расправил огромные огненные крылья и, невесомо коснувшись хрупких структур, окутал их своим светом и тихонько напел.

 

Вселенная завибрировала от звуков чудесной мелодии, что звучала в душе Птаха. Дополнительная энергия закружила новоро’жденных в бурлящем энергетическом бульоне, объединяя последних в группы и образуя коацерваты.

 

Птах завороженно следил, как эти образования в стремительном танце стали самостоятельно делиться и множиться, в процессе деления обмениваясь между собой своим структурным материалом.

 

Глаза, что напоминали глубокое синее небо, лучились любовью, исходящее от тела непрекращающееся сияние ослепляло своей яркостью…

 

Материя в ответ на трепетные прикосновения крепла с каждым часом. Это было взаимное притяжение между творцом и творением…

 

Вдруг гармонию нарушил неприятный скрежет…

 

***

 

Люцифер с трудом разлепил веки и уставился мутным взглядом на стену напротив — обстановка была до боли знакома… Подсознание снова сыграло с ним злую шутку: вот уже много веков подряд снится один и тот же сон, где он, наполненный светом Птах, носится со своими подопечными.

 

Пещера, которую облюбовал Люцифер, находилась в самом нутре земли. Клокочущая за стенкой магма согревала обиталище, а ядовитые газы, клубясь из щелей, застилали плотной завесой все поверхности, сведя видимость к минимуму. Но ни Люциферу, ни другим жителям преисподней это не было помехой.

 

Разминая затекшие от неудобной позы страшные лапы, Люцифер, вытянув змеевидную морду, взглянул себе за спину. Кожистые крылья сморщившись висели по бокам: не чета красивым крыльям Птаха из сна. Вытянутое туловище тоже не блистало красотой, скорее вызывало отвращение. Наросты и шипы покрылись толстым слоем сажи:

 

«Искупаться, что ли, в реке? — подумало про себя чудовище. —Только вряд ли это скроет уродство, скорее наоборот, ещё и память восстанавливать по новой…».

 

Люцифер криво улыбнулся мыслям. Ему-то не положено быть красивым. Владыка Тьмы должен вызывать ужас у людей, вернее, их жалких душонок, которые попали в царство Черной Бездны.

 

От собственного созерцания Люцифера отвлекло тихое шебуршение у входа. У порога с ноги на ногу переминался черт. Весь его вид говорил о том, что сам не рад приходу.

 

— Чего тебе? — спросил Люцифер. Каждый раз после этих снов, у него портилось настроение. Недовольный голос прозвучал с клокотанием, зловеще.

 

Черт, втянув голову в плечи, и нервно постукивая по полу кисточкой хвоста, промямлил:

 

— Поступила новая партия душ… Это… наказание бы назначить…

 

— А самим фантазии не хватает?! — Люцифер разошёлся не на шутку. — Для чего я вас здесь держу? — трубный голос ударился о стены пещеры и срезонировал многоголосием по камерам. С потолка посыпались камни и больно ударили по тщедушному тельцу слуги. Пыль сединой украсила вихры визитёра, а торчащие острые рожки и вовсе потеряли свой устрашающий вид.

 

Черт скукожился и маленькими шажками пошел на попятную.

 

— Стоять!.. — припечатал несчастного к месту Люцифер. — Список подай! Ничего доверить нельзя. Всё сам, да сам…

 

Рогатый, стуча копытами и потирая ушибленные места, подошел к Владыке, и протянул тому свиток. Люцифер бегло пробежал взглядом по списку: вор, рецидивист, спекулянт, суицидник…

 

Люцифер поморщился как от зубной боли: «Этим чего не хватает, жили бы себе, радовались Рождеству… Рождество?!.»

 

Что-то смутно знакомое щелкнуло в памяти, в груди заныла незарубцованная рана, Люцифер машинально коснулся лапой ребер и осторожно надавил. Там определенно чего-то не хватало… Чего-то горячего и сильного… Дышать стало нечем. Владыка вышел из пещеры на поверхность и с тоской посмотрел на небо.

 

В ночной выси ярко сияла единственная звезда.

 

Сердце!..

 

И он вспомнил… вспомнил, что будучи Птахом, стоял у истоков мироздания. Вспомнил, как отдал своё сердце Сферуну во имя вечной любви и защиты всех существ Земли. Вспомнил, как превратился в чудовище…

 

От отчаяния Люцифер взвыл. Разве такой участи желал своим подопечным?.. Да и помнят ли они его… Тяжело вздохнув, потопал обратно: вершить наказание.

 

Птах спас обожаемую планету, но самих жителей не смог уберечь от грехов…