Долгая заполярная зима. Морозно, ветренно, метельно и снегопадово.

Февраль. Полярная ночь. Квартира. Новая трёхкомнатная с огромной кухней, лоджией и волнистыми попугайчиками в вольере на окне в детской. Тепло. Уютно. Идиллия.

Жизнь удалась. Дети удались.

Вчера договорились, что они, дети, уже взрослые, и разрешат нам, своим родителям поспать хоть один лишний часик. Хоть один.

Однако…

Я проснулась первой, как мне показалось.

Тишина. Непривычная.

Ни тебе гоняний на велосипедике из детской в зал, потом на кухню, цепляясь за выступающие ненужные углы, ни завалов/развалов башен из деревянных кубиков, они же кирпичи разных цветов от синего до красного и наоборот.

Тишина.

За окнами метель метёт, ветер воет, под пледом тепло. Вставать не хочется.

Но - тишина…

Прислушалась. Безмолвие.

Неужели парни спят? Не может быть!

Посмотрела на часы — четверть девятого утра. В голове мысли, что здорово иметь двоих парней трёх и пяти лет ориентировочно, ибо месяцы считать нет желания.

Есть желание заварить кофе, с меню на завтрак определились еще с вечера — картофель запечённый в духовке и сельдь атлантическая (по сорок две копейки за кг), разделанная на филе, кусочками с маслом и луком. Детям — кашка и кисель.

Тишина.

Встаю. Набрасываю халатик, и тихонечко-тихонечко подхожу к двери детской.

Дверь приоткрыта. Дети оба двое молодца одинаковых с лица сидят себе на коврике. Не делая никаких совершенно движений. Даже лишних. Сидят себе на коврике ровненько так и смирненько, что это вызвало тревогу внутри меня.

За окнами выла метель, в квартире было тепло и уютно, дети сидели. На коврике. И не делали никаких лишних движений.

Я — делала. Взяв парней по одному в каждую руку, я повела их в ванную. Умывание никто не отменял.

Умываются дети. Я влажной рукой провожу по любимой головушке старшенького… и, увидев, как волосы покидают эту любимую сильно головушку, начинаю терять сознание.

Усилием воли — к младшенькому — та же история. Жизнь потеряла краски, как головушки волосы.

Держась за стенку, я дошла до спальни. Дети из ванной выглядывали, как птенчики из гнезда. Держались за руки. И молчали. Движений не делали. Никаких.

 

- «Вставай, беда у нас. Радиация. У детей волосы выпали!!»

За окнами выла метель. В спальне выла я. Муж не выл. Он вскочил, как ошпаренный и рванул к детям. Повод для тревоги имел место. Быть. Ловозерский Горно-обогатительный. Руда… Да.

А мы туда детей в бассейн возили. Водные процедуры, так сказать.

- «Да не вой ты! Господи! Постриглись они. Не совсем удачно. Пытались события вспять повернуть. Да не вышло. Что смогли — уложили на головы. Остальное сейчас искать станем. Найдём! Накрывай на стол! И позвони в парикмахерскую. Пусть готовятся. Скажи — две башки налысо. У меня всё!»

И повернувшись к мальчишкам:

- «Парни, где волосы свои белобрысые спрятали? Предъявляем немедленно! Это приказ!»

Мальчишки повеселели и побежали в детскую, где через несколько минут из-под матраса на свет божий были явлены волосы, покинувшие любимые головы не по своей воле.

 

Февраль. Заполярье. Метель. И двое налысо стриженные башки. Красивые и любимые.

Картошечка, селёдочка атлантическая по сорок две копейки за килограмм. Молодость. Счастье.