Пролог
Памяти Гомера, вопреки расхожему мнению, не написавшего ни слова про яблоко
Взяв по стопарику на грудь,
три дамы царственного вида:
Афина, Гера, Афродита
решили красотой блеснуть:
Нарушив принятый режим,
метали молнии и громы
и приставали ко знакомым
с вопросом «Зеркальце, скажи...».
Не хуже всякого врача
такие в кишки людям влезут,
И вот они достали Зевса,
и тот изрядно осерчал.
Швейцар-Гермес турнул их вниз
с Олимпа... Видят эти трое
курную избу под горою.
А у стены сидит Парис.
Сидит, в одной руке батон,
в другой – антоновка. И это
такая у него диета.
Не то бы семки лузгал он.
Приятным зрелищем сражен,
мужик уставился на дунек,
что, сбросив с плеч бретельки тУник,
пристали к горлу и с ножом:
— Скажи, о, благородный дон,
— Ответь, потомок обезьяний,
— Кто всех белее и румяней?
Скорей придумывай! А то...
Парис в детали не вникал –
мгновенно выбрал Диту Афро.
За кожу цвета жженый сахар,
за необъятные бока...
и грудь круглей небесных сфер!
А те, другие – осерчали.
Вот, мы в истории начале.
Валяй, дописывай, Гомер!
Кто победит, кого винить?
Крутитесь, веретена, споро,
хрусти, антоновка раздора,
прядись, нервущаяся нить!
