Публика собралась особая: балетмейстер Мариинского театра с супругой, режиссёр Драматического театра – как всегда одна; хореографы, музыканты, эстеты... На столиках перед первым рядом лежали таблички с числами от одного до десяти. Судьи не надеялись на чудо – это обязательный благотворительный вечер.

Часовая стрелка приблизилась к семёрке. Заиграла приглушённая музыка и погасли огромные хрустальные люстры, висящие под потолком, изукрашенным лепниной родом из позапрошлого столетия – так рассказывает экскурсовод, исправно приводящий школьников в это здание.

Негромкий гул разговоров становился тише... И вот в воздухе осталась только мелодия, льющаяся из новеньких колонок – как странно они смотрелись в старинном зале!

 

Первые восемь номеров никто не запомнил: безликие, грубоватые, без искры таланта девочки, надеющиеся сделать театральную карьеру. Сиротам сложнее – без толковых учителей, оборудования...

– О чём они думают? – шепнул один из хореографов своему коллеге. Тот пожал плечами и нехотя поставил четвёрку.

Зрители и судьи замерли, когда на сцене появилась она. Тоненькая, невесомая, донельзя грациозная. До tours chaînés-déboulés* никто не дышал. Все семнадцать десяток. Аплодисменты стоя.

Девочка из Бирюсинского** детдома поразила их – мастеров.

Тот же декабрьский вечер. Обледеневшая лестница перед приютским автобусом. Неловкий шаг. Темнота.

– Милочка, не плачьте. У вас есть все шансы снова пойти! Танцевать? Чудеса, конечно, случаются...

 

 

 

 

* – В балетах классического наследия этим движением чаще всего завершают танцевальную комбинацию.

** – Маленький город в Иркутской области.