Ночь. Третьяковка. Сто́рожа шаркающие вдоль стен ноги.

- Эй... человек... Человек! Задержись на минуту, убогий!

Да не боись, это я - Чёрный Квадрат. Малевич.

Ну, что ты уставился? Проще будь. Ты же не Бонч-Бруевич…

 

Только… Причём Бруевич и Бонч? Убей – сам того не знаю.

Тпру-у! – Из углов мысли рвутся в центр, собираются в стаю.

От стороны к стороне так и рыщут, суки.

Друг-дружку давят. Все важны. Не даются хозяину в руки.

 

Что застыл? Отнялся язык от испуга твой, что ли?

- Нет… Ты не первый… Я привык к изливаниям боли.

В чёрном лишь чёрное прячется: душа, дела, мысли…

В тебе, как в клетке они теперь здесь, на стене повисли.

 

Может быть я не совсем прав… Может быть всё иначе…

Мне безразлично – что в себе столько лет ты прячешь.

Я всего лишь сторож. Мне надо идти дальше…

На стенах здесь много картин хороших… Хватает и лжи, и фальши.