Я жила на его балконе между заполненных хламом ящиков.

Пела, читала рэп, сочиняла хардкоровые сказания и былины.

Часто смотрела в стекло, как в экран. А за ним не по-настоящему

Быстро мелькали титрами поезда,

И сороки на острых стальных хвостах

Мне приносили вести со дна городской долины.

 

Вечером он возвращался из универа в обнимку с папками.

Я сквозь рубашку когтями в кожу его впивалась что было силы.

Мы целовались. До слёз, до высот непознанных, до беспамятства.

Это была наша общая тайна-цель:

Я забывала, что он фольклорист, доцент,

Он пытался не замечать, что я сумасшедшая птица Сирин.

 

Нет. Он не водил ни друзей, ни студенток, очарованных сказками и легендами.

Он любил по утрам, читая лекции наизусть, заплетать мне косы.

И всё-таки нам нельзя было оставаться вместе. Поэтому

Однажды ночью я пробила сетку на пластиковом окне.

На крылья давил горячий и кисловатый воздух,

Рельсы из города тянули железные лапы в лес.

Я собиралась к нему прилетать во сне

Спустя пару лет...

Поезд.

Взгляд машиниста.

Стекло лобовое.

Поздно.