«Две дороги, или хрустальная старушка»

|из цикла рассказов «Портреты»|

 

 

Я увидела её сразу. Она ещё не поднялась по ступенькам к остановочному павильону, а я уже задавалась вопросами: сколько ей лет, почему она одна и что в её двух тяжёлых сумках?

 

Старушка. Другого слова в сознании не было. Она легко (на удивление) поставила на лавочку две объёмные сумки. Подпрыгнув, села на скамейку и улыбнулась в пространство. Как будто подумала: «Я смогла!». Потом аккуратно подтянула капроновые чулки, которые были явно размера на два больше, чем ей нужно. Поправила белоснежную нижнюю юбку с кружевами. Верхнюю в черный горох разгладила привычным жестом девчушки, что садится в аудитории слушать лекцию и являть себя миру. Заправила русую прядку волос под белую беретку в стразах и, по-прежнему, улыбаясь, стала ждать автобус. На вид старушке было очень за семьдесят. Хрупкая. Тоненькая. Маленького роста. На шее жемчужное ожерелье из ближайшего магазина промышленных товаров. Несмотря на то, что на улице было жарко, она уютно куталась в бежевый кардиган без пуговиц. Я смущенно отвернулась, поняв, что она заметила мой пристальный взгляд. Через несколько минут подошел автобус, открыв двери прямо передо мной. Я вошла в салон первой и уже было собралась сесть на ближайшее двухместное сиденье, как за моей спиной раздался звонкий голосок:

 

— Не садись!

 

Я обернулась и увидела, что та самая старушка, ловко и быстро преодолев несколько ступенек, направляется ко мне. Она села к окну, расположила сумки у ног, дамскую сумочку обняла двумя руками, и радостно выдохнув, пригласила меня сесть рядом с ней:

 

— Садись, деточка! Только у окошка — я.

 

Я улыбнулась в ответ и села рядом. Автобус ехал довольно медленно. В наушниках звучало утреннее настроение Грига. По салону разливался аромат лаванды старушкиного кардигана. «Хорошее утро», — подумалось мне. И тут она заговорила. Её речь была ясной. Четкой. Логически выстроенной, иногда мне даже казалось, что она целенаправленно укладывается в какой-то виртуальный отрезок времени. Её кружевной отрез прошлого и настоящего.

 

— Знаешь, деточка, а передо мной, ведь, две дороги. Вот ты смотришь вперёд и что видишь? Дорогу. Она одна. А у меня их всегда две. Несколько лет назад мне доктор операцию делал на глазах. Сказал, что теперь я всё, всё буду видеть. Но что-то случилось. Он, наверное, хрусталик новый не по центру поставил. А потом уже было поздно. И теперь у меня всегда впереди две дороги. Но ничего. Я иногда глаз один закрываю и возвращаюсь в привычный мир!

 

Это был монолог. Её кружева. Мне не нужно было даже задавать вопросы. Или произносить утвердительные междометия. Я улыбалась, смотрела в её удивительные хрусталики, а она плела рисунок своей жизни под шум колес и звучание Грига. Родилась старушка в страшный 1937 год. Когда началась война, ей было всего четыре года. Помнит она одно: было голодно и папа с братьями не вернулись домой. Потом учеба, работа и просто жизнь. Пройдёт время и у неё появится своя семья.

 

— Два сына, четыре внучки и одна правнучка — это всё, что важно, понимаешь? Ничего не интересно. Ничего уже не трогает в этом мире. Ни о чем не хочется думать. Только бы у них всё было хорошо! Жалко, что они далеко. И, что теперь это другая страна. И я не могу к ним поехать. А я не видела семью младшего сына уже несколько лет. Да, и не увижу уже. Я же понимаю это. А старший-то развелся с женой. Три дочери. А он развелся. Приезжает редко. Женился он опять. Только старше себя взял. Я и не спросила, насколько она старше? Видно же. Так вот, теперь у него есть мама рядом.

 

Единственный вопрос, который я ей задала, заставил её задуматься. Видимо, это был единственный узелочек, который она ещё не распутала.

 

— Скажите, а вы поедете к тому доктору, чтобы он поправил вам хрусталик?

 

— Знаешь, деточка, я почему-то бояться стала. Раньше ничего не боялась. Надо? Хорошо. И, когда операцию делали, смелая была. А сейчас, когда он мне предложил переоперироваться, я испугалась. Не буду. Пусть уже навсегда будут две дороги.

 

Старушка вышла за одну остановку до моей. Она улыбнулась и посмотрела только на нас двоих. А мы ей в голос пожелали здоровья. Помахали руками. И задумались. Две дороги лежат перед каждым из нас. Всегда. Только хрустальная старушка видит их воочию, а мы — через преодоление и кружево времени.