Груши
Кидать в окно могилы землю, охать,
Раскачиваться ставней, петь-скрипеть,
Хор плакальщиков спутывать на хохот,
Воронам раздавать скупую снедь.
Мне - шесть. Казалось, похороны - игры.
Бикфордовым горел свечи фитиль,
ограды тень графила в серых тигров
кладбищенских безгривых львов.
Чудил
священник, напевая над уснувшим
Ненужную молитву.
Уходил
последний человек.
Я падал в лужу
и слушал через лужу -
взаперти
лежать не будет он, идет по кругу,
бормочет, появляется в стволе
зелёной груши, щурит близоруко
глаза, и шапитошное «Алле!»
должно случиться.
Окликает мама.
Мы тащимся домой, у нас в руках
большие груши в родинках и шрамах,
фонариками светятся впотьмах.
Во мне темнеет радость жарким комом -
теперь никто не знает мой секрет.
Сигналят груши встречным, как знакомым,
кивают нам прохожие в ответ.
