«Славяно-руссы, как народ, ранее римлян и греков образованный, оставили по себе во всех частях старого света множество памятников, свидетельствующих о их там пребывании и о древнейшей письменности, искусствах и просвещении. Памятники пребудут навсегда неоспоримыми доказательствами…»

(Е. И. Классен)

Виктор стоял в слабо освещенной большой комнате, стилизованной под магический салон. Стены были отделаны штукатуркой чёрного цвета, а кресла обиты пурпурным бархатом. На круглом столе из красного дерева стоял подсвечник из серебра, колыхалось пламя свечи. Рядом с подсвечником лежал деревянный диск с выдавленными неизвестным способом концентрическими окружностями, образующими кольца разной ширины на поверхности, испещренной какими-то знаками. Дорожки между этими кругами были наполнены черточками и точками. Он не осмелился взять сей культовый предмет в руки, хотя так и подмывало. Виктора не покидало ощущение, что он уже видел подобный круг, но с другими письменами. Он силился вспомнить - где. На комоде стояли причудливой формы часы, корпус напоминал земной шар, а циферблат был плоским и светящимся. Полночь. «Поздновато», - подумал Виктор, но он же не стал спорить, когда хозяйка салона назначала время сеанса. Ему казалось, что его положение настолько безвыходно, что хоть в петлю лезь.

Любимая женщина полгода назад эмигрировала в Германию. Лиза (так звали девушку) не писала и не звонила. Виктор испытывал чувство вины за всё сразу: за неудачный бизнес, съевший его и её вложения, за несделанное предложение вступить в законный брак, наконец, за то, что на нервной почве у него начались истерики и депрессии. Навязчивые картины из прошлого поднимали его с постели ночью, доводили до пульсирующей и изматывающей межрёберной невралгии. Врачи, советовавшие медикаментозное лечение, сами сомневались в его успехе. Сходить к потомственной ведунье порекомендовал бывший одноклассник, сам недавно не без её помощи вылезший из аналогичной ситуации.

Зазвучала тихая музыка. Казалось, что она лилась отовсюду, наполняя комнату и каждую клеточку организма. Тихо шелестя тканью чёрного шёлкового платья, вошла ведунья. У неё было открытое почти детское лицо, на котором не было и тени косметики, и чудесное древнее по происхождению имя – Руссинья.

Молодая женщина, вовсе не похожая на колдунью, поприветствовала его кивком и указала рукой на кресло, предлагая присесть. Виктор опустился в тепло красного бархата. Она изучающе посмотрела на молодого человека, словно вывернула взглядом наизнанку.

- Проблемы в бизнесе и личной жизни? – спокойно спросила она.

- Я просто на грани безумия!

- Положите руки на стол и закройте глаза. Ваша аура говорит о том, что вы совершенно не защищены от постороннего воздействия, от сглаза, например, или от порчи. Вы потеряли связь со своими корнями, с мудростью ваших предков. Вы ведь в юности жили далеко отсюда, скорее всего в Киеве.

- Откуда вы знаете? Жил два года у родителей матери, в маленьком городке рядом с Киевом - Василькове.

- Я знаю многое, чего не знаете вы. Скажем то, что вы испортили свою карму, пойдя против воли родителей. Вы ведь филолог по образованию, а занимались чуждым вашему естеству делом – продажей обуви. Ваш дед, по линии отца обладал даром целителя. Почему вы этим никогда не интересовались?

- Он умер, когда мне было три года, - прошептал ошарашенный Виктор, открыв глаза.

- Надо больше общаться с близкими, а не уходить с головой в бизнес, - голос звучал строго и ему показалось, что произносимые ею слова оказывают гипнотическое воздействие.

- Вы должны поехать туда, где жили ваши предки. И найти в старом сундуке, стоящем в подвале старого дедовского дома, церы, древние деревянные дощечки с выпуклой золотой каймой. Если вы расшифруете надписи, сделанные на восковой поверхности дощечек, произнесете текст трижды, как молитву, в вашей жизни всё наладится.

- А теперь положите руки на деревянный диск, что перед вами. Что вы чувствуете? Смысл входит в ваше сознание при соприкосновении с текстом, написанном ещё до появления кириллицы.

- Это Веды. Смысл написанного в первом круге в том, что от себя не уйти, рок настигает ждущего и бегущего…

- Интуитивно я это и подумал. Но как мне попасть в старый дедовский дом? Он кому-то принадлежит или, может быть снесён…

- Устроитесь корреспондентом в одну из центральных газет, получите аккредитацию. Вас отправят в Украину через три месяца. Я хочу вам помочь. Наверное, потому что вижу в вас родственную душу. Ступайте за мной.

Платье вновь зашелестело, свеча погасла. Виктор шёл за ведуньей по длинному коридору. Куда? Он был полностью в её власти. Вот какая-то металлическая дверь. «Как в банке», - подумал Виктор и тут же был настолько изумлён, что не мог вымолвить ни слова. Он увидел библиотеку, которой цены не было. На полках в стеклянных футлярах стояли древние рукописи, берестяные грамоты и церы. Уголки переплетов ради пущей сохранности были окованы металлом, а особо ценные и священные книги имели цельный металлический оклад и металлические застежки, которыми края переплета жестко фиксировались между собой, чтобы книга не теряла свою форму. Оклады были сделаны из золота или серебра и богато украшены самоцветами и барельефами.

- Я даю вам право пользоваться моей библиотекой до вашего отъезда в командировку, то есть ровно три месяца. Вам ведь нужно будет расшифровать письмена, которые хранятся в доме вашего деда… Будете приходить в определенное время, моя компаньонка встретит вас и проводит. А теперь пришла пора прощаться. И она снова повела Виктора по длинному коридору, но не через салон, а сразу к выходу.

А дальше события разворачивались именно так, как Руссинья предсказала. Виктор часто думал о её необычном даре и о ней самой, как женщине. Он явно видел это лицо с улыбкой Джаконды. Но где? И, наконец, осенило. Ну, конечно, на защите кандидатской диссертации его приятеля по аспирантуре. Она слушала тогда с большим интересом. Тема, видимо, ей нравилась - «Праславянское слоговое письмо посредством рисуночных знаков и пиктограмм». Она была тогда совсем девчушкой. Прошло двенадцать лет.

Виктору впервые повезло сразу по приезду в Васильков. Дом стоял на своём месте. В нём проживали дальние родственники по матери, которые вполне радушно приняли Виктора. Сундук из подвала, где хранили в основном домашнее вино, не втаскивали. Слишком массивный был предмет. Замок, правда, сбили, но «дощечками» не заинтересовались. Первая же из переведенных строк гласила: «Оберег дому твоему будет, когда ты построишь его с любовью».