Много лет тому пришлось мне ехать на семинар по родовспоможению в районный центр. Дорога не дальняя, шестьдесят километров по асфальту. Да автобус ПАЗ, маленький да удаленький, хоть и медлительный, но настырный, за час - полтора добирается обычно. И мы, пассажиры, с ним.

Подсела ко мне женщина лет сорока, с огромными грустными глазами, в которых, как в глубоких озерах вода серо - синяя, да холодная... И боль. Безразмерная, заполонившая душу, да в глазах отразившаяся.

Наши взгляды встретились. Пересеклись. И я заметила в её взгяде безысходность, тревогу, и тоску, причём такую тоску, что не найти мне слов, чтобы её выразить. От этого у меня похолодело в груди, и по коже поползли мурашки.

Минут десять ехали молча. Я листала конспекты о реанимировании "маловесных" новорожденных. Попутчица, боковым зрением, очевидно, заметила это, и вздохнув, неожиданно для меня сказала:

- Прошу Вас, выслушайте меня, мне нужно выговориться, иначе я просто сойду с ума.

Я закрыла тетрадку, и повернулась к женщине.

Она продолжала -

" Я молодой тогда была... Очень! И красивой. Наивной только, доверчивой. Влюбилась в парня старше меня на целых пять лет. Мне семнадцать, ему двадцать три почти. Мне казалось, что и он от меня без ума... Казалось.

Думала я, что наше счастье никогда не закончится. Но... всё как всегда, или почти всегда... Узнав о моей беременности, он охладел сначала, а потом и вовсе сказал, что меня не любил, а так просто... Заполнял мною своё свободное время.

Я была в ужасе... Второй курс торгового училища, бухгалтером хотела стать.

А теперь, что теперь? Как приеду в родной дом, как скажу своим, позор - то какой... И расхотелось жить. Но ребенка я хотела. Очень. Я уже придумала ему имя, я была уверена, что будет мальчик. Андрюшка! Я его любила и ждала. Хотя возможности для прерывания такой "нежелательной" беременности были. Но для меня оно, моё такое интересное положение, было "желательным", а ребёночек - желанным.

Но жизнь распорядилась по- другому.

Приехала я домой, и повинилась родителям. Как кричал отец, и как плакала мама, до сих пор не могу забыть. Стоит у меня перед глазами тот вечер...

Но я решение приняла, и ждала своего Андрюшку с таким нетерпением, с такой радостью, что наплевать мне хотелось на взгляды и усмешки соседей, подруг и всех прочих.

Заболела я. Тяжелейшая пневмония. Температура до сорока и выше. Фельдшер носился со мной сутками. Капельницы ставил, а когда я призналась, что беременна четыре месяца как, побледнел и заплакал.

Погибнет ребеночек, Аннушка... Погибнет... Не спасём мы. Поздно ты призналась, а я, дуралей, буду проклят собой.

Как в воду глядел. В ночь начались дикие боли внизу живота, казалась, что умри я сама, и всем стало бы легче... Спокойнее... Не умерла.

Фельдшер принял мои сильно преждевременные роды. Курил, кашлял, вытирал пот... Плакал. Я его лицо в жизни не забуду. Седовласый полноватый мужик в настолько белом халате, что просто ослепнуть можно от белизны. Тихон Алексеевич. Замечательный человек.

Мальчик был бы... Но - не выжил он. Конечно, какое время было... Ни кувезов, ни систем для выхаживания...

Малюсенькое тельце моего Андрюшки мы похоронили под яблоней в саду родительского дома. Фельдшер разрешил. Сказал, что пока он не ребенок, а плод. Я не понимала. Я сходила с ума от горя. Для меня он был моим сыночком, моим долгожданным, моим ненаглядным.

Вот так. Счастливого в жизни было всего ничего... Только мечты. Деток мне больше Бог не дал. Так и вышло по жизни, что один у меня только и был сыночек - Андрюшенька...

Она помолчала минутку, потом смахнула рукой слезу и продолжила:

Лет пять назад водовод тянули, и под корень пришлось корчевать сад родительский. А яблонька уцелела. Усадьбы уже нет... Родителей нет давно.

А Андрюшенькина яблонька как памятник ему. Растёт, цветёт обильно каждую весну, а вот яблочек ни разу так не дала...

Вот еду проведать сыночка, да гостинцы везу - яблоки.

Я просто не знала, что мне ответить, как поддержать эту бедную женщину. Но ведь у неё осталась помять, место, куда можно принести гостинцы и помянуть своего мальчика. Пусть он не стал человеком, но ведь он был, был им.

Вот такая история приключилась со мной много лет тому назад, да нынче вспомнилась... Эх! Поздно прогресс в медицине дошел до села. Чуток бы раньше - спасла бы я Андрюшеньку. И вырос бы он в Андрея. Мамкину гордость и радость. Почему уверена? Не знаю. Уверена, и всё.

Да что теперь об этом.

Приехали мы. Женщина вышла раньше. Я смотрела ей вслед через окно автобуса. И понимала. Пусть нету у неё Андрюшеньки. Но она - мать. Мать...