Ищу критика! Сергей Крюков.
Ищу критика!
10 августа 2017
Итак, возьмёмся.
И обозначим угол зрения, это стало уже нашей традицией.
А угол по произведениям, которые на меня смотрят, напрашивается очень любопытный.
О ЗАГАДКЕ ПОЭЗИИ И ЗАГАДКАХ В СТИХАХ
О технических сторонах в рассматриваемых работах мы сегодня говорить не будем, авторы – не новички. К слову сказать, техника в сравнении с рассматриваемой темой – дело вторичное.
Все так просто, чудак, день смывается звездною сценой.
Замирает Пьеро. И опять переменность в чести.
Разноцветный колпак для Мальвины веселой заменой
Голубым волосам - им дуэтом поэму плести.
И реальность смеется и корчится глупой гримасой
Персонажам сети, нахлобучив попону слона.
Победители гонки и те, кто следили за трассой
Аплодируют вместе. И правда, увы, не нужна...
Прежде, чем пойти по строкам, необходимо понять общий образ произведения.
Ибо многие вопросы и загадки, возникающие в строках, могут открываться общим прочтением.
Что можно увидеть здесь?
Название должно бы определять суть стихотворения. Попробуем поискать в построенном образе некоего Чудака.
Пробую раз, пробую два, пробую три – и не нахожу. А если и нахожу, то не чудака, а ЧУДАЧЕСТВО события, ассоциированное с чудачеством жизни, окружающего мира.
«Что наша жизнь? Игра!»
ЧУДАК – как обращение в первой строке – вполне естественно. Не только чудаками называли собеседников или персонажи, которым законченно отвечают, но даже дураками. И даже – вполне уместно.
Как там у Осипа Эмильевича?
Куда как страшно нам с тобой,
Товарищ большеротый мой!
Ох, как крошится наш табак,
Щелкунчик, дружок, дурак!
А мог бы жизнь просвистать скворцом,
Заесть ореховым пирогом...
Да, видно, нельзя никак.
У Мандельштама обращение к Щелкунчику – лишь условное, поэт обращается к самому себе, рассуждает о своей жизни, своей стезе… Сказочный персонаж, скорее всего – висящий на новогодней ёлке, – лишь умозрительный собеседник.
У Алёны же собеседник может быть (теоретически) и условным, но может быть и реальным.
Итак, наш автор задал читателю загадку, разгадки которой в названии не дал.
Все так просто, чудак, день смывается звездною сценой.
А вот не соглашусь, что СЦЕНА может СМЫВАТЬ что-либо. Автор хотела уйти от банального СМЕНЯЕТСЯ, но достойной замены глаголу не нашла.
У меня в каком-то стихотворении тьма пожирала свет, но свои рецепты навязывать не дело. Автор у нас и «сам сусам».
Замирает Пьеро. И опять переменность в чести.
Почему Пьеро? Потому, что его головной убор украшен серебряными звёздочками?
Но бьёт по ушам другое. В чести не ПЕРЕМЕННОСТЬ, а НЕПОСТОЯНСТВО. Это – разные вещи. Непостоянство как ненадёжность, неверность… – это порок, а переменность – это лишь вариативность, изменчивость в силу разных причин.
Семантика нам неточностей не прощает.
Разноцветный колпак для Мальвины веселой заменой
Голубым волосам - им дуэтом поэму плести.
ЗАМЕНА – действие осознанное. Спрашивается, зачем ради написания в соавторстве с Пьеро поэмы нужна такая замена? На этот вопрос тут нет ответа.
Поэтому без ответа остаётся и применение эпитета ВЕСЁЛОЙ.
И реальность смеется и корчится глупой гримасой
Персонажам сети, нахлобучив попону слона.
Очередная картинка клиповой последовательности, в которой автор нам даёт ключ к пониманию общего образа. Речь идёт о противопоставлении виртуальности и реала.
Однако элементы картинки повисают без объяснений. Ружью (ПОПОНА СЛОНА) не суждено выстрелить.
Победители гонки и те, кто следили за трассой – ЧТО следили или КТО следил
Аплодируют вместе. И правда, увы, не нужна...
Итак, мы можем предположить, что автором описан процесс участия некоторых авторов в каком-то из конкурсов экспромтов. И того, что происходило в это время вокруг.
С робкой попыткой обобщения к общечеловеческому процессу, которой здорово мешает конкретика ПЕРСОНАЖЕЙ СЕТИ.
Но есть вероятность, что эти стихи были посвящены и несколько иному действию.
Скажем, если под поэмой автор аллегорически подразумевает долгую жизнь, то сюжет можно трактовать как слияние ПЕРСОНАЖЕЙ СЕТИ в несколько ином виде творчества – в сотворении семьи. Как, например, это недавно произошло с Лесной и Бикозом. Но не зная этого, читатель едва ли придёт к подобной трактовке содержания, поскольку указаний автор не дал.
Есть и ещё одна версия разгадки. Скажем, если под СЕТЬЮ автор подразумевал не интернет, а нечто большее. Но тогда возникает проблема, почему над ситуацией смеётся РЕАЛЬНОСТЬ.
Исходя из посыла, что название стихотворения просит замены, можно было бы посоветовать автору зашить золотой ключик в заголовок или в посвящение под ним.
Едва ли автор, которого мы знаем как остроэмоциональную поэтессу, в этой частнофилософской вещице реализовался всерьёз. Поэтому и осталось столько маленьких вопросиков.
Что-то немыслимо важное
им было предано кажется
несколько суток назад.
Кажется даже комнатность,
как и его беспомощность,
кто-то возвёл в квадрат.
Намертво сдавленный временем
(тяжким, болезненным бременем)
он возвышает свой крик.
Волны, отбитые стенами
были восприняты венами
словно психический сдвиг.
Руки рванулись стремительно
к старому, рваному кителю,
ноги рванулись на юг.
С обыкновенной брезгливостью
скрывшись от общей шумливости
ноги запнулись об люк.
Рухнув на мёрзлую снеговость,
выдохнув дымную серовость
он не почувствовал боль.
Скрывшись от комнатной тесности
вечным невольником местности
он доиграл свою роль.
Вот яркий образец того, что автор берётся экспериментировать, вернее даже – оригинальничать, на основе базы, наработанной в инетной поэзии.
Закроем глаза на «странное» отношение к пунктуации – и обратимся к смыслам.
К сожалению, в этом медитативном потоке слов отсутствует главное – смысловое начало. Всё разорвано, образы оторваны друг от друга. Причём каждый следующий образ умерщвляет предыдущий. Предано кажется – это как – частично? Кажется даже комнатность и т.д. – тоже частично?
Может быть, поэзия и должна быть несколько глуповата, но уж точно не должна быть рассчитана на дурака. Иногда начинаешь включать собственную логику:
Руки рванулись стремительно
к старому, рваному кителю,
ноги рванулись на юг.
Значит, китель находился на севере (коль ноги рванулись на юг).
Все эти комнатность, снеговость, серовость и т.д. – на мой взгляд, более отсутствие языкового вкуса, нежели поэтические находки.
Зато к концу автор объясняет, что комнатность – есть комнатная тесность, вырвавшись из которой становишься вечным невольником местности (северной или южной?).
И что это за роль такая? Вот та загадка, которой текст не может дать разгадки. И в этом я нахожу хроническую болезнь всей поэзии, вне сомнения, талантливого автора, не впервые попавшего на критическую страницу. Создаётся ощущение, что автор писал эти, да и не только эти, стихи, просто неконкретно фантазируя. Что даже в его голове образы не складываются в некую гармоничную картину.
Мой добрый учитель, Иван Васильевич Рыжиков, которому месяц назад стукнуло 95, не уставал повторять, что автор должен писать о том, что ему всего ближе, что он знает и чувствует лучше других. Персонаж или событие обязано пройти через нутро автора, провариться до растворения косточек – и выплеснуться наружу молекулами, из которых автор вылепит уже не вполне то, что видно всем, а то, что видно только ему. Тогда это и будет новизна в обыденном. А искать новизну в коверканье слов или в неадекватности сюжета – путь ложный.
Образ произведения не материализоваться в нечто конкретное, зримое для читателя, – не имеет прав. Не бывает стихов-загадок без разгадок. Автору необходимо принципиально изменять отношение к построению образов. И для этого у него всё есть. А главное – талант и временной запас.
