Ищу критика! Илья Рейм.
Ищу критика!
23 мая 2017
Сегодня я опять попробую сочетать в разборе две отчасти независимых линии. Во-первых, конечно, собственно разбор стихов. Во-вторых, небольшое количество сведений о теории, подаваемых в контексте разбираемых стихов. Не всегда эти задачи хорошо увязываются между собой, но обе важны. Поэтому так и попробую.
Сегодня у нас два очень разных стихотворения, но оба роднит одно — это чисто тонический стих. Если говорить «для чайников», что же это такое и с чем это едят? Безусловно преобладавший до XX века в русской книжной поэзии силлабо-тонический стих предполагает построение ритма стиха из ритмических единиц, одинаковых по числу слогов, и такие единицы называются стопами. Собственно, силлабический стих (не прижившийся в русской поэзии) — это стих, основанный на счёте слогов без учёта ударений (не прижился потому, что слишком в русском языке ударение значимо, отчего ударение ярко и отчётливо звучит). Чисто тонический — это когда идёт счёт ударений (точнее, сильных слогов — слогов, ударение на которых реально звучит в речи — не все ударения таковы), но нет чёткого счёта слогов (между сильными слогами — иктами — можно «пуститься во все тяжкие»). А силлабо-тонический — это сочетание обоих видов счёта, он и даёт нам привычные ямбы с хореями. Кстати, хотя в книжной поэзии чисто тонический стих вроде бы моложе силлабо-тонического, в народном стихе есть давняя и устойчивая традиция чисто тонического стихосложения. Вспомним раёшный стих (поищите в Интернете). И вспомним такую замечательную стилизацию народного стиха, как пушкинская «Сказка о попе и работнике его Балде».
Впрочем, всё это сухая и избитая теория. Что тут важно понимать практику? Практику, на мой взгляд, надо понимать, что ритм стиха никогда не остаётся ровным и занудно-неизменным в течение всего стихотворения. Всегда возникают некие ритмические вариации, придающие речи живость, более естественное и выразительное течение, иногда подчёркивающие какие-то важные моменты и т.п. И вот то, как образуются эти вариации, в силлабо-тоническом и чисто тоническом стихе довольно сильно отличается.
В силлабо-тоническом есть чёткая схема ударных и безударных слогов, в которую вписывается ритм. Такая схема называется метром. Все вариации тут образуются за счёт всего двух вещей — пропусков метрических ударений (это когда ударение в каком-то месте по схеме должно быть, но его нет, примеры: «Когда не в шутку занемог», нет ударения на «за»; пастернаковская «РасскАльзывающаяся артиллЕрия», жирным выделены сильные слоги, где по схеме ударение нужно, а большими буквами — реальные ударения, здесь вообще половины ударений нет) и сверхсхемных ударений (когда ударения быть не должно, оно по схеме лишнее, но присутствует, пример — «Это было при нас. Это с нами вошло в поговорку...»).
В чисто тоническом стихе эти способы создания ритмических вариаций изредка тоже встречаются, но основными обычно не являются. Там основной способ — колебания числа слабых слогов между сильными. Вот это я и предлагаю Вам осмыслить при чтении разбираемых сегодня стихотворений. Впрочем, это так, учебная задача для интересующихся основами теории стиха, не имеющая большой связи собственно с разбором и оценкой достинств и недостатков работ. Сам разбор впереди, приступим же!
Удачина Екатерина, «Тело — скафандр»
«Между первым вдохом и последним выдохом
Придумай смысл своему существованию».
(автор)
Тело - скафандр. Вдох – вход.
Управление телом осваивал год.
К трём покорил речевой аппарат.
Стало попроще - крайне этому рад.
Картина мира примерно ясна:
Надо работать и жить до ста.
Ещё есть погоня за смыслом жизни:
Кто-то верно служит Отчизне;
Каждый второй для себя герой,
Каждый пятый на земле распятый.
Кто-то навстречу солнцу стремится.
Восток озаряет светом те лица.
Много за солнцем бегут на запад
Для них там достатка пьянящий запах.
Износ скафандра стал нарастать.
Скоро придётся в Суде предстать.
Свободу давали, прожил, как смог.
Выдох последний. Скафандр издох.
Эпиграф понятен. Все мы всегда придумываем смысл с разной степенью успешности.
Ритмика — чисто тонический стих. В каждом стихе по четыре сильных слога (икта). В целом ритм тяготеет к трёхсложнику, но интервал между иктами колеблется в довольно широких пределах — от 0 до 3 (или больше — нет смысла считать точно). Корректно было бы назвать размер расшатанным тактовиком — формой, переходной к чисто акцентному стиху. В целом звучание напоминает, пожалуй, рэп.
Рифмовка стихов смежная, есть разовые отклонения — замена смежной рифмы на внутреннюю:
Каждый второй для себя герой,
Каждый пятый на земле распятый.
По формальным моментам ритма придраться трудно. А вот рифменная пара ясна:ста кажется неудачной.
Другой вопрос — то, насколько форма получилась интересной и как она звучит в сочетании с содержанием, но на этот вопрос стоит отвечать после прохождения по тексту.
Тело - скафандр. Вдох – вход.
Так, первый вдох — вход в тело, в жизнь. Допустим.
Управление телом осваивал год.
К трём покорил речевой аппарат.
Стало попроще - крайне этому рад.
Звучит как пионерская речёвка времён моей юности. Впрочем, и рэп, и речёвка — это примерно один стиль. Отмечаю это пока просто как факт, практически безоценочно.
Картина мира примерно ясна:
Надо работать и жить до ста.
Как уже говорил, эта рифма не порадовала. Если же говорить о смысле, то что пытается сказать нам автор? Пока кажется, что текст содержит насмешку над механистическим взглядом на жизнь. Она хорошо, кстати, увязывается с ритмом речёвки.
Ещё есть погоня за смыслом жизни:
Кто-то верно служит Отчизне;
Каждый второй для себя герой,
Каждый пятый на земле распятый.
Отклонение от схемы рифмовки прошло естественно. В последних строках хочется знака «тире».
Кто-то навстречу солнцу стремится.
Восток озаряет светом те лица.
Что значит «те»? Вероятно, «их» — тех, кто стремится навстречу солнцу. Но некоторая неаккуратность тут есть, если, конечно, не использовать канцеляризм «лицо» в значении «человек»: «лицо, стремящееся к солнцу». Но такой канцеляризм здесь не вычитывается, да и с фразой про восток не вяжется, так что всё-таки сказано не вполне корректно.
Много за солнцем бегут на запад
Для них там достатка пьянящий запах.
Вероятно, тема эмиграции. Конструкция с «много» и «бегут» кажется мне некорректной. Скорее тогда «бежит», а если «бегут», то «многие». И между строчками не помешает запятая.
Износ скафандра стал нарастать.
Очередная насмешка над механистичностью восприятия жизни? Или даже над механистичностью жизни как таковой? Кроме того, ясно, что всю собственно жизнь просто «перемотали» как нечто, не имеющее значения.
Скоро придётся в Суде предстать.
На мой взгляд, речевая ошибка. Предстают перед кем-то. Можно предстать перед кем-то и в Суде, а если учесть, что слово «Суд» написано с большой буквы, вероятно, перед Богом.
Свободу давали, прожил, как смог.
Голая перечислительность строки бросается в глаза, хотя и не кажется недопустимой в окружающем контексте. В конце концов, всё стихотворение, если вчитаться, является перечислением.
Выдох последний. Скафандр издох.
Рифма смог:издох, вероятно, предполагает произнесение звука буквы «Г» на старый (или же южно-русский) манер. Лично мне такое звучание рифмы не кажется естественным, хотя лет сто назад было почти единственной нормой. На моё ухо, такое звучание уже уходит. Оно не недопустимо, но сомневаюсь, что оно выигрышно звучит в последней рифме стихотворения. Но рифма — мелочь. Слово «издох» применительно к человеческому телу уже вызывает у меня серьёзный дискомфорт, а сочетание «скафандр издох» кажется до ужаса странным. Впрочем, понятности текста всё это не нарушает.
Начнём подводить итоги. Мелкие формальные огрехи тут легко исправимы. Основная мысль стихотворения понятна (хотя некоторые вариации темы вполне возможны, например, как вариант, можно услышать презрение верующего человека, для которого жизнь только «там», к своему телу; впрочем, не факт, что автор вкладывал этот смысл — это одна из возможных трактовок). Но всё же в стихотворении есть что-то почти пугающее, что-то, вызывающее у меня глубочайшее отторжение, настолько сильное, что лично мне очень трудно счесть этот текст поэзией. Дело даже не в том, что тема уже была, скажем, есть строки, сорок лет назад написанные Олегом Молотковым:
Мама, сказка, каша, кошка,
книжка, яркая обложка,
Буратино, Карабас,
ранец, школа, первый класс,
грязь в тетрадке, тройка, двойка,
папа, крик, головомойка,
лето, труд, колхоз, солома,
осень, сбор металлолома,
Пушкин, Гоголь, Дарвин, Ом,
Ганнибал, Наполеон,
Менделеев, Герострат,
бал прощальный, аттестат,
институт, экзамен, нервы,
конкурс, лекция, курс первый,
тренировки, семинары,
песни, танцы, тары-бары,
прочность знаний чет-нечет,
радость, сессия, зачет,
стройотряд, жара, работа,
волейбол, газета, фото,
общежитье, ”взятка”, “мизер”,
радиола, телевизор,
карандаш, лопата, лом,
пятый курс, проект, диплом,
отпуск, море, пароход,
по Кавказу турпоход,
кульман, шеф, конец квартала,
цех, участок, план по валу,
ЖСК, гараж, квартира,
теща, юмор и сатира,
детский сад, велосипед,
шашки, шахматы, сосед,
шашлыки, рыбалка, лодка,
раки, пиво, вобла, водка,
сердце, печень, лишний вес,
возраст, пенсия, собес,
юбилей, банкет, награда,
речи, памятник, ограда.
Беда в том, что, во-первых, стихотворение кажется мне очень «одномерным». В быстром темпе пионерской речёвки даётся взгляд на жизнь, где нет собственно жизни, есть, по сути, вход и выход, причём выход комментируется словами «скафандр издох». Во-вторых, мне видится в тексте и крайнее неуважение к жизни. Даже несмотря на то, что я сам во многом придерживаюсь максимы, стоящей эпиграфом, считая, что локальные смыслы надо придумывать, а прочие всё равно неформулируемы. Либо это юмор, но тогда он, на мой вкус, неудачен. Либо это всерьёз, и тогда текст кажется мне ещё более неудачным. Мне искренне жаль говорить это автору, но всё же я считаю так.
А может быть, всё проще. Просто отдельное стихотворение очень не получилось (бывает — «так карта легла», как говорится), вот и звучит одномерно.
Бритвочка), «СВЕТЛОДЕННОЕ»
Ветер срывал с безумием шляпы крыш,
В небо, как спички, вкидывал фонари.
Я раскрывалась небу: «Меня, услышь,
Кто-нибудь, хоть бы кто-нибудь, посмотри!»
Сверху молчали – маетна пустота,
Будто покинута в бездне и темноте…
Вдруг из разлома вышел да без креста,
Тот, кто ходил до вышнего по воде.
- Чёрный, составь протекцию, помоги.
Ты, прародитель света, несущий тьму,
Вы же с верховным други, а не враги,
Выпроси лишь одну для меня мечту:
«Только на солнценосный короткий день
Взять бы могущества вышней его главы –
Сразу лишила б силы и права тень
Падать на контур возле моей судьбы.
Я бы вернула тех, кто вспарил душой –
Колко без них, ломает внутри ледник.
Так увядает розовый цвет весной,
И на стекле теряется светлый блик…
Все прекратила битвы, вернув бойцов –
Падших, непадших, раненых и живых,
Бережно бы растила щенков, птенцов,
И запретила смерти для молодых.
Старцам дарила радость и круг семьи,
Хворым – здоровье, сирым – все краски дня.
Верхний, прошу, на миг меня одари,
Дай ненадолго всевышество для меня.
Сделаю всё и после «тебя» верну,
Будешь писать мирское «на злобу дня».
Эй, криворогий, давай я тебе плесну!
Выпьешь немного за вышнего
И меня.
Дольник на базе дактиля. Пять иктов в стихе. Почти везде стянут последний междуиктовый интервал стиха (два слога, а не один), но всё-таки именно дольник, а не логаэд (логаэд — вид стиха, при котором нет строго одинаковых стоп, так что это не силлабо-тоника, но есть фиксированная схема ударения; например, в ритме устойчиво чередуются стопа дактиля и стопа хорея) — ритмический вариации устроены именно характерным для чисто тонического стиха способом — в основном за счёт переменного междуиктового интервала.
И вот тут самое интересное в плане формальных особенностей ритма. В прошлый раз я нашёл пятисложный ритм (на фоне вроде бы дольника) у Влада Сколова. Здесь дольник гораздо отчётливее, а пятисложность менее явная. Но и тут она прослеживается. Есть тяготение к схеме «сильные слоги — 1, 6, 11», правда, всё-таки междуиктовые интервалы выдержаны не вполне точно, так что и это чисто тонический стих, но с почти ровным ритмом и не четырьмя, а тремя иктами (сильными слогами) в стихе. Такой ритм очень интересен для анализа, у меня даже есть свои соображения о том, как это теоретически осмысливать, но от детального анализа сейчас мы воздержимся, формат не позволит. Но, во всяком случае, есть альтернативный способ чтения этого стихотворения — с тремя сильными слогами в стихе. Если показывать варианты чтения «лесенкой Маяковского» (вот для чего она, между прочим, бывает нужна, Маяковский не просто так ею пользовался), выйдет одно из двух:
Ветер
срывал
с безумием
шляпы
крыш
или
Ветер срывал
с безумием
шляпы крыш
Четверостишия с перекрёстной рифмовкой (правда, графически однажды границы смещены, но схема от того не изменилась), все рифмы мужские. Прицепиться ни к чему в ритме толком нельзя, всё аккуратно, так что будем считать, наш экскурс в ритмику имел чисто учебный характер и просто использовал материал стихотворения.
Ветер срывал с безумием шляпы крыш,
Срывал с безумием? Во-первых, тут синтаксическая неоднозначность. То ли он срывал шляпы крыш и безумие, то ли, будучи безумен, срывал шляпы крыш. По смыслу противоречие, конечно, разрешается, но нужно ли так? Любое разрешение противоречия требует часть мозговых ресурсов читателя, и если необходимость в разрешении отсуствует, это всегда лучше — согласитесь, Вы ведь хотите, чтобы читатель думал при чтении о более высокоуровневых вопросах художественного характера? Вот и стоит поберечь читательский мозг и позволить ему тратить ресурсы осмысленно. :-) Не потому, что читатель глуп, просто пусть его энергия идёт целиком на то, ради чего Вы написали текст, а не на анализ, пусть почти неосознаваемый, незначащих моментов. Так что более банальное «в безумии» — не лучше ли?
Что же до образа шляп крыш, протеста он не вызывает, в нём звучит бунтарский колорит, довольно уместный для этого стихотворения и напоминающий мне мелвилловское «всякий раз, как ипохондрия настолько овладевает мною, что только мои строгие моральные принципы не позволяют мне, выйдя на улицу, упорно и старательно сбивать с прохожих шляпы...» (Герман Мелвилл, «Моби Дик, или Белый Кит»).
В небо, как спички, вкидывал фонари.
Картина «вкидывания фонарей» поначалу удивила меня. А потом я вспомнил. Во времена моего раннего школьного детства (примерно начало 80-х) очень часто можно было увидеть на лестницах жилых домов и в школьных туалетах обгоревшие спички, «вкинутые в потолок». Они именно свисали сверху — как сосульки или сталактиты. Технику этого безобразия я так и не узнал, видел лишь результат, но ассоциация возникла чёткая. Вероятно, автор об этом и о детском бунте, который за этим стоял. С учётом общего бунтарского контекста стихотворения я готов принять такой, на первый взгляд, странный образ.
Я раскрывалась небу: «Меня, услышь,
Запятую после «меня» надо убрать.
Кто-нибудь, хоть бы кто-нибудь, посмотри!»
Наводит на мысль о не вполне чётком согласовании (сначала обращение к небу — «услышь!», потом «кто-нибудь»), хотя реального несогласования вроде бы нет, просто вторая половина сложного предложения обращена уже не к небу, а к тем, до кого там ЛГ рассчитывает докричаться. Мне кажется, восклицательный знак после «услышь» (вместо запятой) помог бы легче считать эту «смену» (или, скорее, уточнение) адресата. Необычно (но НЕ некорректно) сочетание «кто-нибудь» с «посмотри», а не «посмотрите». Возможно, подчёркивает то, что автор ищет там, наверху, кого-то вполне конкретного им существующего в едиснтвенном числе, хотя и говорит «кто-нибудь».
Сверху молчали – маетна пустота,
Будто покинута в бездне и темноте…
Кто покинут? ЛГ или пустота? Нечётко прозвучало, на мой взгляд.
Вдруг из разлома вышел да без креста,
Тот, кто ходил до вышнего по воде.
«Вышел, да без креста» — а почему он должен был выйти с крестом? Вот если бы сначала возник вопрос, кто вышел, потому удивление, что без креста, а потом уже была отгадка про «тот, кто ходил до» (расшифровка-то этого образа более чем прозрачна)… Впрочем, в «да без креста» что-то интересное слышится. Даже это «да» несколько отсылает к структуре народной речи.
Это четверостишие вызывает у меня два противоречивых ощущения. С одной стороны, в нём есть что-то прекрасное и завораживающее. С другой, есть и явная недошлифовка. Задача дошлифовать, не разрушив суть, здесь довольно непроста. Но решить её автору, на мой взгляд, необходимо.
- Чёрный, составь протекцию, помоги.
Ты, прародитель света, несущий тьму,
Утверждение о прародителе света многим покажется странным, как и само обращение к теме Люцифера (а уже название «Светлоденное» уже отчётливо отсылает к «Деннице»). Но давайте не будем впадать в ограничения. Поэзия в том числе тем и интересна, что позволяет художественно осмысливать вещи, находящиеся, хотя бы отчасти, вне поля логического осмысления, и вещи, логическое осмысление которых частично или полностью находится под теми или иными запретами. Так что ставить ей жёсткие догматические границы вряд ли корректно.
Вы же с верховным други, а не враги,
Что ж, автор продолжает разрабатывать тему. Глупо спорить — ЛГ считает так.
Выпроси лишь одну для меня мечту:
Упс… Да, именно что «Упс!» Честно говоря, мне странно видеть такую рифму в стихотворении после начала такого уровня. До этого были лишь шероховатости, хотя порой и ощутимые. В сочетании с явно присутствующей загадкой это давало ощущение текста, если и несовершенного, то всё же с очень высоким потенциалом. Эта строка выпадает напрочь. Рифмовка в русском языке проста. Такое пренебрежение правилами минимального созвучия в рифме непростительно. Самое неприятное, что до этого уровень созвучия держался. Здесь внезапно происходит сбой — и именно потому этот сбой звучит так режуще.
Теперь о режущести единичных отклонений. Вообще это очень важный технический момент. Есть много вещей, которые в принципе могут сойти с рук. (Конкретно такая рифма — скорее нет, не может, но мы сейчас о более общем.) Может сойти с рук перемена размера, изменение числа стоп, изменение типов рифм (мужские, женские, дактилические…), может быть оправдан стилистический слом (когда радикально изменяется стиль речи), схема рифмовки и т.п. Но надо понимать, что по отношению к любому порядку есть три варианта:
1. Вы порядок соблюдаете. Вопросов нет, хотя само по себе это ещё не гарантирует высокого художественного или даже технического уровня.
2. Вы порядок постоянно нарушаете. В этом случае порядка как бы и нет, или, может быть, он есть чисто статистически. Это, опять же, может быть хорошо и плохо, может звучать и не звучать, но тут сам порядок заключён в хаосе (например, постоянно плавает количество стоп в ямбе — вот Вам и вольный ямб), нормой для конкретного текста является определённое колебание тех или иных характеристик стиха. Скажем, ритм разбираемого стихотворения предполагает колебания междуиктового интервала (так называют число слабых слогов между сильными). И это не вызывает вопроса, просто ритм такой.
3. Единичные нарушения порядка. И каждое такое нарушение создаёт сильнейший акцент. Скажем, добавили Вы РАЗОВО посреди стихотворения стопу (убрали цезуру, заменили мужскую рифму женской или что-то ещё такое сделали) — и сразу отклонение бросается в глаза. Хорошо, если у Вас была художественная задача выделить эту точку текста, тогда всё может быть оправданным. А если нет?
«Только на солнценосный короткий день
Взять бы могущества вышней его главы –
Вспоминается «Простите, кто на ком стоял?» Кого «его»? Главы дня? Как это читать?
Сразу лишила б силы и права тень
Это от лица ЛГ? Неочевидно.
Падать на контур возле моей судьбы.
И опять рифма, и про эту даже писать не хочется подробно. Но про «падение тени на контур возле моей судьбы» хочется высказаться. Положим, падение тени туда, где находится судьба, при всей несочетаемости, я готов воспринять как образ. Но что-то в этой конструкции меня настораживает. Честно говоря, сформулировать точную причину мне сложно, но что-то ненормальное в этом, кажется, есть. Скажем, что-то вокруг «заходить за контур судьбы» я бы принял легче.
Я бы вернула тех, кто вспарил душой –
«Вспарил» мне интуитивно довольно сильно не нравится, это не вполне «воспарил». Даже слышится прочтение в смысле «вспотел», которого автор не предполагал.
Колко без них, ломает внутри ледник.
«Ломает внутри ледник»? Ледник ломает автора? Или ледник ломается? Новая неоднозначность.
Так увядает розовый цвет весной,
И на стекле теряется светлый блик…
Все прекратила битвы, вернув бойцов –
«Все прекратила битвы» — тяжёлый порядок слов, даже «остановила битвы» могло бы звучать лучше.
Падших, непадших, раненых и живых,
Интересно, что «падших», а не «павших». В контексте разговора с «прародителем света, несущим тьму» особенно — намёк не на смерть, а на падение в неком мистическом смысле? Далее, по идее, должно бы быть смысловое противопоставление, две стороны которого давали бы полноту картины. Но что чему противопоставляется? Раненые — живым? Но раненые вроде бы пока живы. В общем, путаница какая-то есть.
Бережно бы растила щенков, птенцов,
И запретила смерти для молодых.
«Смерти для молодых»? Вот дико странное словосочетание… Смерти во множественном числе? Это же не дискотеки...
Старцам дарила радость и круг семьи,
Хворым – здоровье, сирым – все краски дня.
«Господи, дай же ты каждому чего у него нет»? Во-первых, было. Во-вторых, было лучше.
Верхний, прошу, на миг меня одари,
Дай ненадолго всевышество для меня.
«И не забудь про меня»...
Сделаю всё и после «тебя» верну,
Будешь писать мирское «на злобу дня».
«Тебя» верну? В каком смысле? И почему Бог должен писать мирское «на злобу дня»? Поймите правильно, я сейчас задаю эти вопросы не как человек, религиозное чувство которого задели (нет, я не неверующий, но придерживаюсь точки зрения, что оскорбить здоровую веру невозможно в принципе). Я задаю вопрос — а о чём ИМЕННО речь? Почему именно так? Если это философия, то в чём её суть? Пусть не логическая суть, но хотя бы художественное выражение этой сути?
Эй, криворогий, давай я тебе плесну!
Выпьешь немного за вышнего
И меня.
Финал, пожалуй, снова звучит лучше предшествующего ему десятка строк.
Общее ощущение — энергетика и замысел были достойны, выразившись в ряде весьма интересных моментов и строчек. Мысли о взаимоотношениях светлого начала с тёмным (при всей их многократной рассмотренности с тысяч сторон) вообще дают тему почти неисчерпаемую. Даже что-то свежее местами сквозит в осмыслении этой вечной темы. Но есть чувство, что автор не справился с масштабной задачей, которую ставил себе. Начало очень интересное, но в какой-то момент текст начинает разбалтываться. Вообще, если переработать (а переработка простой не будет), стихотворение может зазвучать чрезвычайно интересно. Я вижу в нём потенциал, на данный момент катастрофически заниженный тем, как этот потенциал удалось реализовать. Тут есть поэзия. Но проявлять её ещё придётся, и мне бы хотелось, чтобы автор это сделала. Пока — и художественное осмысление темы кажется не вполне законченным, и среди слов, выбранных для выражения, слишком много не очень аккуратных, не очень удачных, а то и вовсе довольно случайных или наивных.
Но всё же мне хочется закончить на мажорной ноте. Уже то, какая задача поставлена автором и то, как завораживающе в лучших моментах звучит стихотворение, кажется мне многообещающим. Да, работы тут много. Но тут есть то, ради чего надо работать. И второе, на мой взгляд, важнее первого. Отчасти именно потому в этом разборе хочется быть очень строгим к слову — оно должно всё-таки донесло суть, которая пока звучит скомканно, но которая есть. Интересный замысел, сложная задача, но пока сложилась очень небольшая часть того, что должно сложиться.
_____________
Уважаемые авторы!
Если вы хотите получить персональный, внеочередной разбор вашего стихотворения критиком - напишите Команде Поэмбук.
