Ищу Критика! Пилигриммм.
Ищу Критика!
20 сентября 2016
Пилигриммм.
Автор: Black Andrew
За окошком дремлет дева мгла, – Дева-мгла либо необходимо писать через чёрточку, либо нужно подать Мглу именем собственным, то есть – с заглавной буквы.
Посмотрите, как тяжела строка из-за большого количества слов в ней и из-за непростых стыков этих слов друг с другом. Употребление глаголов в предложениях – дело хорошее, но в данном случае, если глагол убрать, строка значительно выиграет, поскольку уйдут стыки …м др… и …т д….
Стыковать в текстах глухую и звонкую формы одного и того же звука – плохо, поскольку для звукового расчленения слов в этом случае требуется несанкционированная пауза.
Впрочем, от таких стыков спасла бы простая перестановка слов в строке: Дремлет за окошком дева-мгла
А количество слов в строке должно стремиться к минимальному, тогда текст читается намного легче, мелодичнее.
За окошком – девственная мгла
А запятая здесь – ни к селу ни к городу.
Понятно, что автор стремился ввести аллитерацию омдре / одре, но до аллитераций ли в тексте с таким частословием и, как увидим дальше, со слияниями слов из-за их безударности. Использовать специальные приёмы можно лишь в совершенном тексте.
Как увидим ниже, образ девы-мглы был использован автором в качестве противопоставления деве-свету, однако это в данном случае ничего не оправдывает.
На одре снегов в дали глубокой. –Опять многословие, и опять – тяжёлые стыки. …в в д…, требующие запинающих пауз при чтении вслух.
А теперь посмотрим на содержание нарисованной картинки. Мгла дремлет за окошком – на снегах В ГЛУБОКОЙ ДАЛИ. А вблизи – что происходит? Мгла бодрствует или уже рассвет наступил? Возражения типа – мол, свет окон электрички освещает пространство вокруг ж/д полотна, а дальше – мгла, неприемлемы по той причине, что смотрящему ночью в окно поезда – видно лишь то, что освещают окна, а мглы за ними не видно, о ней он может лишь ДОГАДЫВАТЬСЯ, а ГЛУБОКОЙ ДАЛИ он, тем более, не может видеть. Для этого ему пришлось бы выйти из поезда, отпустить оный как источник света – и впериться во мглу.
Написанный текст необходимо тщательно вычитывать. В нём не должно быть никаких отклонений от простой логики, разве только специальных, когда автор нарочито вводит оксюморон. Спасти строку может лишь переход от пространства ко времени: На одре снегов в ночи глубокой.
Не спешит рассвет пить гущи сока, –Вот, наконец, частословие привело к естественному следствию: из-за множества слов – одно оказалось безударным, в результате чего образовалась сдвигология ПИТЬГУЩИ. Что называется, за что боролись…
Наверно, раз двадцать я говорил и повторял в рецензиях, что в русском языке каждое слово, за исключением простых частиц, односложных предлогов и односложных местоимений, – должно быть ударным. Так и только так устроен наш язык.
Теперь по сути. Что такое автор подразумевает под ГУЩАМИ СОКА? Мякоть у дна стакана? Тогда это в лучшем случае – ГУЩА, единственное число. А что подразумевается под СОКОМ? Включив фантазию, можно попытаться предположить, не имея на это никаких авторских указаний, что под СОКОМ подразумевается МГЛА. Рассвет должен выпить эту тьму, что ли? А как это представить физически? Луч фонарика, например, разве выпивает мглу из освещаемого конуса? Рассвет разве не ЗАЛИВАЕТ СВЕТОМ темноту? По версии автора именно мгла представляет собой носитель энергии, усвоив которую, рассвет озаряет пространства отсутствием энергии, то есть, следуя авторскому образу, мы получаем инверсию явления, негатив картинки.
В очередной раз повторю прописную истину художественной литературы:
Образ имеет право на применение лишь в том случае, когда его прямой смысл РЕАЛЕН. Нереализуемый образ называется КРАСИВОСТЬЮ.
Слишком вяжет горькая смола. – Опять использован непривязанный образ, читатель вновь должен задумываться над тем, ЧТО автор хотел выразить использованным локальным образом. Авторские ассоциации – слишком абстрактны. Читатель должен понимать автора ещё до того, как дочитает текст, – для ускорения восприятия применяется целый набор приёмов – от расположения текста в виде коротких строк, которые читатель схватывает взглядом целиком, не сканируя строку, – до применения рифм, позволяющих угадывать окончания рифмующих строк. Автор же здесь строит из образов загадки для читателя, чем сам же ставит себе подножки, не позволяя читателю набрать нужной скорости чтения, а значит, гробя энергетику, закладываемую в тексте.
Слишком тяжек груз предсмертных дум, –…к г… Что подразумевается под ПРЕДСМЕРТНЫМИ думами? Кто умирает? Пассажир? Ночь?
Что несет безмолвное дыханье.
Сколько раз грех сменит покаянье, –ГРЕХ – безударно, опять сдвигология. Предложение двусмысленно. Грех меняется на покаяние или наоборот? По сути – автора спасает то, что грех и покаяние поочерёдно меняют друг друга, но лексическое построение фразы – неверно.
Прежде чем замрет меж рёбер шум?
Спит со мною рядом дева свет, – ДЕВА-СВЕТ должно писаться через чёрточку, иначе дева останется девой, а свет – светом.
Золото волос пролив на плечи. – Это было бы хорошо, если бы ЗОЛОТО ВОЛОС не было штампом.
Белый шелк коленей, как предтеча, –В рёбрах точки над Ё проставлены, а до того и после – авторское внимание улетучилось. Добавлю, что КАК ПРЕДТЕЧА – не сравнительный оборот, поэтому запятыми выделяться не имеет права. Здесь употреблён смысл – В КАЧЕСТВЕ предтечи. Предтечи – ЧЕГО?! Намёк недвусмыслен. Лирический герой – маньяк? Он, вроде бы, собрался помирать – а всё туда же…
Ночи седину спалит рассвет. – Рифма свет / рассвет = рифме ботинки / полуботинки. Господа, ну, нельзя же уподобляться дешёвым песенникам, которым дозволено рифмовать как попало, лишь бы на музыку легло! Неужели мало сил и времени мы посвящаем рифмовке? Вновь и вновь – те же грабли…
Здесь применён второй образ в отношении действий рассвета. Рассвет должен пить гущи сока, одновременно сжигая седой волосяной покров ночи.
Второй образ приемлем сам по себе, но на фоне первого выглядит избыточным нагромождением.
Можно использовать в лирических стихах наслоение образов, но – в качестве специального приёма, а не между прочим. Иначе образы мешают друг другу.
Выйдет из забвения душа, – Для этого душу сначала необходимо было погрузить в забвение.\
Пурпуром смущенья улыбнется. – ДУША – пурпуром?А кому это видно?
Как и в случае с мглой в глубокой ночи, здесь автор пишет, что ему видно то, чего он видеть физически не может.Это – недопустимо. Автор вправе фантазировать, представлять, мечтать, грезить… – но тогда это должно быть показано как фантазия, мечта или грёза, а делать вид, что видишь невидимое – нонсенс.
Хрестоматийна в этом смысле ошибка Фатьянова, о которой он и сам знал прекрасно:
«На солнечной поляночке,
Дугою выгнув бровь,
Парнишка на тальяночке
Играет про любовь…» -
Парнишка не видел своих бровей, поэтому текст, ТАК написанный как бы от его лица, неправомочен. Но к песенным текстовкам – иные подходы, они к поэзии имеют лишь косвенное отношение.
К выходу рванув, смешно споткнется. –Душа споткнётся? У неё ноги есть? Ко всему рифма – грамматическая. Напомню, что ещё Пушкин говорил, что глагольные рифмы ему надоели. Для того, чтобы глагольная рифма не выглядела примитивной, в дополнение к рифмованным окончаниям, нужны созвучия в корнях глаголов.
Встанет и взлетит домой спеша. – Куда – домой взлетит?
Но стучат колеса, дева спит,
Виден из окна мой полустанок.
Тьма, укрывшись саваном тумана, –САВАН тумана – штамп. И нельзя тьму укрыть туманом, поскольку туман её наполняет, а не укрывает.
Снова мне за ней идти велит. – Каким образом – тьма ВЕЛИТ? По тексту получается, что укрывание тьмы туманом есть указание идти за ней. Я уже не говорю о том, что сама тьма в этом тексте идёт. В то время, как лирическому герою по логике вещей было необходимо идти во тьму, наполненную туманом, а через неё выйти к дому, то есть – повеление шло от желания прийти домой, а отнюдь не от укрывающейся саваном тумана тьмы. Всё шиворот-навыворот.
Знаю, уже близок скорбный час, –Из-за неверно упавшего ударения, вместо ужЕ получилось Уже.
Мне женить судьбу меж тьмой и светом! – Как это – ЖЕНИТЬ СУДЬБУ?!Женить СУД БОЖИЙ, предначертанье, жизненный путь?
Вспомню я тогда отца заветы, –Зачем здесь – запятая, когда должно стоять тире, на худой конец, – двоеточие?
Тропы выбирать поодаль вас. –Есть простая русская форма: …вдали от вас. А кто такие ОНИ? Тьма и свет? Вдали от тьмы и света? Свят-свят…
К спящей же деве ни автор, ни лирический герой – не обращались, поэтому предположить, что автор просто забыл употребить местоимение с заглавной буквы (Вас) – не получается логически.
Страдания зрелого или пожилого (ведь речь шла о предсмертных моментах) Вертера не удались. Следуя тексту (Сколько раз грех сменит покаянье…, Белый шелк коленей, как предтеча…), можно строить страшные предположения, что в ночной электричке лирический герой замышлял коварные планы в отношении беззащитной спящей девы, но, слава богу, не то не решился их осуществить, не то не успел, поскольку уже выходить нужно было. Как бы велеречиво это ни обыгрывалось автором, иной версии не прощупывается, автор не дал намёков на иное. Образ стихотворения сложился, но, увы, он в данной реализации – не интересен, по крайней мере – мне, поскольку по основной сюжетной линии, заложенной автором, лирический герой выглядит пассажиром, которого терзает похоть, что не свойственно менталитету положительного героя в русской литературе. Это у немцев или англичан, возможно, приветствовалось бы, а мы ПОКА – стараемся вести себя «прилично». По крайней мере – стараемся прилюдно не признаваться в этом всему миру, не кричать: «Как мне хочется раздвинуть эти белые колени!..». Хотя – атаки на нравственность нашей литературы велись и ведутся. Так, например, гуру «Круглого стола» аспирантов Литинститута, редактор журнала «Гвидеон» Андрей Тавров в своем стихотворении «Фотограф» написал вот как:
«…чем сам не знаю не надо искать ему имя
я понял не надо я стоял и расшифровывал
ключ у меня в руках: запах гнили косметика
вон та девчонка сумасшедшая голая почти без юбки
полная вскипевшей спермы она скрепляет
небо и землю – зубами блеском улыбки
пятой выворачивающей призраки…»
Да, это – стихи, это – яркая талантливая поэзия, не признать этого нельзя, но – пока не отвечающая русскому менталитету. Подольше бы не отвечала!
Стихи хотелось бы назвать сырыми, но я не вижу, как автор смог бы уйти от своих принципиальных недочётов – в работе с этим стихотворением. Что в частословии, что в образности, что в рифмовке, что в семантике…
Замысел-то, скорее всего, был неплох, однако автор не смог укротить себя ни в рамках приличных эмоций, ни в избыточной образности. И – сможет ли?
Прежде всего – нужно пытаться писать просто, без надуманных красивостей.
Неверное позиционирование автором того или иного момента – делает стихи семантически неверно прочитываемыми. Например:
«…меж рёбер шум…» - предполагается СТУК сердца, которое находится не МЕЖ РЁБЕР, а ВНУТРИ ГРУДНОЙ КЛЕТКИ. Эдак с лёгкой руки автора межрёберная невралгия может в лёгкие сместиться.
Или – «…душа… Встанет и взлетит домой…»
Или – «…женить судьбу меж тьмой и светом…»
Чем яснее текст, тем большей глубины в содержании он позволяет достичь. А глубина произведения – главный показатель силы стихов.
Автору хочется пожелать ясности и в чувствах, и в словах. У него есть важное качество – способность генерировать образы, ему остаётся лишь разобраться, в каких рамках это должно находиться в стихах.
А замысел стихотворения стоит того, чтобы его заново начисто переписать.
Автор: Бритвочка)
Что тебе, по песку бредущей?
Ни следов, ни остатка вечности... – Не совсем точно. Это вода следов не хранит, а на песке они до первой бури очень даже видны.
-------------------------------------------
Ей хотелось быть девой сущей,
Проявлением человечности.
Но ломали её и били,
Предавали, кидая камни, – Думается, …кидали камни – вариант не проигрышный. Лев Котюков, со слов Сергея Наровчатова, утверждает, что, если есть возможность, вместо причастия или деепричастия, использовать глаголы, ею необходимо пользоваться. Потому как энергетика текста именно глаголами определяется.
Словно вороны – злом кружили. –А, может, лучше – …зло кружили? Читалось бы поглаже. …м кр… – не из самых лёгких стыков.
А она вопрошала: «Амен?
Будет нынче и присно – пресно, – Здесь, дабы передать вопросительную интонацию сразу этой строке, не дожидаясь, когда вопросительный знак будет прочтён в конце следующей, – вместо запятой, желательно употребить тот же знак вопроса.
Будет страшно и больно – вечно?
Будет так же темно и тесно, – А вот здесь вопросительный знак вовсе не обязателен, поскольку читатель уже успел понять, что идёт вопросительное перечисление.
Безрассудно и бессердечно?»
Улыбалась и злу, и звёздам,
И водила за руку старость. – Вот когда умный и грамотный поэт пишет уверенной рукой, ритмические переносы не выглядят сбоями. Напротив, они смотрятся осознанными акцентами, применёнными талантливым автором нарочито. В данном конкретном случае перенос ударение на зА руку (при системном за рУку) – лишь уводит текст от монотонности, оживляя чтение.
Возвращала упавших – гнёздам –В данном случае стык …х г… не страшен по той причине, что разделительная пауза, необходимая для внятного произношения и расчленения слов, заложена самим смыслом написанного и справедливо обозначена простановкой тире.
В лицах пришлых искала радость…
Каждый бил по душе словами:
«Ходит, дура, блаженной тенью,
Беспричинно искрит глазами,
Не боится якшаться с чернью…»
А она лишь лицом темнела,
Уходила песками в полночь,
За барханом скрывала тело.
Люд смеялся: «Исчезла, сволочь!»
Но молчала.
И лишь смотрела...
О ком эти стихи? Кому-то, наверное, покажется, что о некой блаженной деве, об истинно юродивой.
Но авторские слова:
…Ей хотелось быть девой сущей,
Проявлением человечности… – говорят об ином. Блаженный сам таков, без нарочитых желаний. Да и не побивают камнями блаженных, а, напротив, стараются всячески им угождать, потому как есть некие поверья, утверждающие, что блаженный – чуть ли не посредник между людьми и Богом.
Вероятнее всего, стихи эти – о женщине, уподобленной библейским пророкам, таким как Исаия, Иезекииль или Осия…
То есть – не истинно юродивой, а нарочито прибегавшей к подобной форме поведения – ради высоких идеалов. В данном случае – лирическая героиня, скорее всего, хотела своим примером заражать добротой и благочестием грешный и жестокий народ.
То есть – быть отчасти подобной Христу.
И нарисовать образ такой девы талантливому автору – более чем удалось.
Причём – стихи передают искренне внутреннюю боль автора, которую невозможно подделать. Даже если эта боль придумана, как художественной правда – она – настоящая.
То есть – стихи хороши и в таком виде.
Но всё же, как мне кажется, здесь не хватает эффектной концовки, которой выстрелил бы сюжет, дабы полностью реализовать присутствующий в стихотворении потенциал.
Например, говорю от лукавого, лиргероиня гибнет, а в народе появляются три подобных девы. Их побивают камнями – появляется трижды три девы…
И это, думается, – ещё далеко не самый удачный экшен.
Но это – лишь моё видение.
Хочу автору пожелать очередных литературных удач.
