Ищу критика! Четверг.
Ищу критика!
14 апреля 2016
Как обычно, придётся начать с пояснения, что тут происходит (а то всё время выискивается кто-то, возмущённый происходящим до глубины души). Здесь происходит учебный разбор стихотворений. Заметьте: по заявке авторов (да, без просьбы никто ничего не разбирает, всё добровольно, и автор заранее знает, что и как критик обычно пишет). Цель – помочь автору (именно такая; естественно, публичное выкладывание разбора означает, что и кому-то ещё этот разбор может быть полезно прочесть). Слушать или не слушать критика, решать предстоит автору: никакой истины в последней инстанции никто тут не глаголет. Критика попросили – критик высказал свои соображения, иногда приятные для автора, а иногда и неприятные. Как он это обычно делает, автор знает, но решился. Надумаете оставлять завяку сами – имейте в виду, что сначала надо понять, хотите ли Вы публичного разбора своего детища: читать его обычно бывает скорее неприятно, чем радостно. Если не боитесь и считаете, что конкретный критик может сказать что-то, полезное Вам, добро пожаловать. Только не спрашивайте о правилах оставления заявки в личке: раз в месяц в альбоме появляется анонс о сборе заявок («Ищу критика: сбор стихов»), в нём есть инструкция, под ним и оставляйте заявку, следуя этой инструкции. До одной заявки руки могут не дойти (и это вероятно, т.к. заявок много), но если Вы повторяете её из месяца в месяц, рано или поздно разбор появится в альбоме.
Песчинка, «Мы были»
Четырёхстопный ямб, строфа А'Б'Б'Б'А' (вспоминаем, большая буква со штрихом означает дактилическое окончание), причём последняя строка строфы повторяет первую. Довольно популярный приём, он предельно усиливает сказанное в повторяемой строке и придаёт звучанию строфы некую особую законченность.
Мы станем горечью забвенною
В первый момент мне кажется не самым удачным сочетание слов «горечь забвенная». Разберёмся. Смысл этих двух слов, выраженный без архаизма (к коему не придираюсь, я вообще архаизмы нежно люблю), прост: «забытая горечь». Возможно, на самом деле это результат склейки двух независимых смыслов: «мы станем чем-то забытым» и «от нас останется только горечь». Если моё предположение верно, то не могу не отнестись с определённым пониманием, хотя лично меня выбранное автором сочетание слов не убедило.
В когда-то новых измерениях.
Что ж, необычно сказано. Но склоняюсь к тому, что так сказать возможно. Видимо, это «некогда новый мир», так?
Не удержавшись за мгновения,
Образ довольно понятен. Хотя что-то меня в нём смущает.
Претерпевая изменения,
Мы станем горечью забвенною.
Заволокла слеза туманная
На миг глаза, что так испуганы.
Здесь есть нестыковочка. Слеза – одна. Глаз же, видимо, два (множественное число). Можно ли заволочь два глаза одной слезой? Едва ли. Нужны слёзы, а не слеза. «Так испуганы» – конструкция понятная, но некоторое ощущение дисгармонии всё равно остаётся. Хотя бы троеточие тогда после? Точка предполагает скорее наличие пояснения, как именно испуганы – не так, имхо, фраза звучит. Но не уверен, что этого будет достаточно. «МиГ Глаза», два Г, это не страшно, но надо понимать.
Мы все когда-то станем лунами.
Рифма на грани, но всё-таки и в дактилических рифмах многое сходит с рук.
Глаза, исполненные муками,
Не придерусь к множественном числу мук, хотя обычно говорят «мукой»: здесь мне слышится какой-то поиск. Только, конечно, второй раз обращу внимание на множественное число глаз в сочетании с единственным числом слёз.
Заволокла слеза туманная
Уже впивается зловоние
Впивающееся зловоние представить себе нелегко...
В изломанные очертания.
Уже в далекие скитания
Спешит душа. В процесс прощания
Уже впивается зловоние.
Как можно впиться в процесс прощания? Тем более, что впивается-то зловоние...
Тогда, пожалуй, до свидания.
Мы были частью неба синего.
Мы были, может, очень сильными,
На этом «может» мне слышится некий лёгкий «затык».
А, может, слабыми, но милыми.
Теперь, пожалуй, до свидания.
«Тогда» и «теперь» в этой строфе проблемными мне не кажутся. Временное развитие в течение строфы нормально.
Подведём итоги. Стихотворение явно либо о смерти и сопутствующем ощущении преходящести, либо о чём-то близком к этой теме. Есть странные сочетания слов. Некоторые из них при этом кажутся мне более или менее органичными, а некоторые всё-таки режут ухо. Сама подача темы мне не близка. И не потому, что безнадёжна (смерть такая штука, что, как её ни воспринимай, даже видя в ней что-то помимо полного прекращения существования, полностью от темы безнадёжности не уйдёшь: даже для того, кто считает, что умирает не всё, что-то, причём, вероятно, довольно многое, всё же умирает), а потому, что как-то, на мой взгляд, бесплодно безнадёжна, из-за чего лично мне стихотворение не по душе. Вообще считаю, что поэзия вполне может лишать иллюзий, но она не должна опустошать, её задача – всё-таки очищать душу, хотя и не все, вероятно, согласятся. Грань тут тонкая, но при определённом навыке различимая. Впрочем, стихотворение по-своему любопытное.
По словам – надо искать правки, причём больше словесно-смысловые (впивающееся в процесс прощания зловоние; слеза, заволокшая оба глаза и т.п.), чем чисто формальные: ритм удался, рифма тоже в норме, строфа звучит.
Zarevica, «Чёрный ангел»
Форма не то чтобы сложная, но явно неудобная для описания. Пожалуй, не чрезмерно упростив, можно сказать, что это дольник с переменной анакрузой в шестистишии АбвАБв. Стихи 1, 2, 4, 5 – с двумя иктами (и эти короткие стихи тяготеют к ямбу, и везде, кроме второй половины третьей строфы, в ямб укладываются; впору подумать о ритмическом сбое в этой строфе). Стихи 3 и 6 – с четырьмя иктами, и вот в них-то уже используются формы дольника, более близкие к трёхсложнику, чем к двухсложнику. Понять это надо, чтобы было яснее, где будут ритмические сложности.
Куда летишь ты?
В какие дали
Ветер гонит два черных твоих крыла?
Звучание этой строки, пожалуй, тяжеловато. Ощущение закономерностей ритма ещё не пришло, переменная анакруза (вспомниаем: зачин стиха до первого сильного слога, т.е. до первого икта) ещё в новинку. И сразу идёт сверхсхемное ударение в начале. Далее «гониТ Два», причём сверхсхемное ударение на слове «два» стоит перед иктом. Это создаёт тенденцию либо к «гонитдва», либо к «двачёрных». Каждая из этих особенностей в отдельности, может, и не катастрофа, но всё вместе воспринимается сложно. Лёгкий звоночек есть и по поводу того, что ветер гонит только крылья, но менно лёгкий. Строка активно не нравится мне по совокупности всего сказанного – не за что-то одно.
Будь проклят трижды
«ПрокляТ Трижды» – стык не самый лёгкий.
В своем начале
«Проклят в своём начале», признаться, не кажется мне удачным. Причём тут начало?
Ты, черный ангел, твоя взяла!
Ему хотелось
Здесь возникает вопрос – кому? Если чёрному ангелу, то почему смена лица со второго на третье? Кому-то ещё? Похоже, что последнее, но это не очень очевидно.
Мечтать о прошлом,
Видимо, не вполне ясными остаются соображения, по которым мечтание объединено с прошлым. Такое сочетание может быть осмысленным, но тогда оно не должно возникать внезапно.
Просто жить и не думать о бытие,
О бытии. Или о бытье. Но не бытие. Другое склонение.
Но жизнь вертелась
И стала ложью,
И застывала на острие.
На острие чего застывала жизнь? На мой взгляд, в сочетании с непонятностью этого острия образ застывающей на нём жизни приобретает странный оттенок. Заметим: два пропуска ударения на иктах, но они звучат совершенно нормально.
То высь – то бездна,
То мрак – то солнце,
То любовь и надежа, то смерть и мгла…
Мне кажется, если сначала использованы тире как средство подчёркивания противоположности вещей, то и в этой строке надо ставить тире. Либо уже везде запятую. Кстати, надежда или надёжа? Опечатка? Если нет, я бы поставил точки над ё, исчезли бы вопросы об опечатке. Ерунда, конечно, но легче бы стало понимать.
Ему нравилось между,
Рифма не режет уха, хотя и не вполне достаточна. Но в паре стихов 1-3 с рук сходит больше.
С тем и с этим бороться:
Строчки относительно читабельны, но они единственные, не укладываюшиеся в логику построения ритма, в рамках которой все короткие стихи написаны ямбом. Не сразу уловишь ритмику.
Риск, безумие, страх, горький привкус, игла…
«Рискбезумие» здесь слышно очень явственно. Разделение строки запятыми на мелкие кусочки тоже звучит непросто. С иглой же непонятно. Речь о наркомании героя?
Полет без правил,
Но там, где можно,
Там, где смерть – это каждой души стезя,
Смысл фразы мне понять не очень легко. То есть место, где «смерть – это каждой души стезя» (имхо, тяжелейшее сочетание слов) – это место, где можно совершать полёт без правил? Вот как-то не разглядеть мне смысла...
Но ты направил
Неосторожно
Свои крылья туда, куда было нельзя!
«КудабЫло» или «тудАкуда». И опять я перестаю понимать, это всё-таки некий герой, отличный от чёрного ангела, или всё тот же ангел?
Так смейся, демон,
Твоя победа!
И я выпью с тобою на брудершафт.
Ещё одно лицо возникает в явном виде: персонаж, от лица которого ведётся повествование: Я выпью. Получается, что это третий по счёту герой? Или всё же второй?
Но будь уверен –
На свете белом
Свой покой обретет и его душа.
Вот вроде бы снова ясно, что есть кто-то помимо лица, от которого исходит текст и ангела/демона. Но тогда что значило всё, встречавшееся раньше? А если нет – чья душа и чья победа? Почему душа обретёт покой именно на свете белом?
Признаюсь, многое в тексте остаётся для меня загадкой. И главная загадка -- значение местоимений Я, ТЫ, ОН и, как следствие, то, сколько тут героев? В общем, мне кажется, здесь надо всерьёз наводить порядок. Автор свой замысел знает, но для читателя смысл расползается безжалостно. Полагаю, после [значительной] чистки текст зазвучит, но работа нужна весьма серьёзная.
