Будущее в прошлом. Последний звонок.
Кто в прошлое выстрелит из пистолета,
в того будущее выстрелит из пушки.
Ухоженная дама, с аккуратно уложенными волосами, в чёрной шляпке и длинной накидке, зашла в придорожную таверну, место, куда как правило, заходил только местный люд. Все, кто там сидел за столиками, эту даму никогда не видели. Она резко отличалась от других и своим элегантным видом, и манерами, чем вызвала острое любопытство у завсегдатаев заведения. Выбрав столик у стены, она сняла накидку и позвала официанта.
«И чего её сюда занесло?», подумал официант, но подошёл к ней и вежливо спросил:
-Чего изволите, мадам?
- Принесите мне, пожалуйста, большую чашку горячего зелёного чая с ромом, - попросила она.
- Сию минуту, мадам!
Недалеко от барной стойки, на импровизированной сцене, на высоком барном стуле сидел гитарист, развлекая присутствующих музыкой. Играл он профессионально, что слегка удивило мадам и обрадовало. Серость этого дня для неё, приобретала цвета, хотя бы на некоторое время.
Приятный бархатный баритон гитариста возвращал её в то невозвратное время, когда она ещё была счастлива. Слушая мелодию, она вглядывалась в пустоту своего прошлого под звуки этого прекрасного голоса и очень знакомого музыкального исполнения… и слов. Да, да! Она уже слышала этот романс. Сжимая в одной руке амулет из тёплого агата, другой рукой она прижимала к груди чашку горячего чая с ромом, то ли согреваясь от его тепла, то ли отдавая ему своё.
Знакомые слова, тепло знакомых слов
в душе её мгновенно воскресили
любовный трепет, но крик своих грехов
её держали крепко… не простили!
Гитарист закончив петь романс, перешёл к барной стойке. Жестом дама попросила официанта подойти к её столику.
- Вы что-либо ещё хотите заказать, мадам?
- Нет, но попросите гитариста подойти ко мне.
- Конечно, мадам!
Ещё молодой мужчина, приятной наружности, слегка прихрамывая, подошёл к её столику.
- Я Вас слушаю, мадам, что Вам угодно?
- Садитесь, - мягко попросила она и указала ему на стул напротив себя.
Гитарист сел, всё ещё не понимая, что от него хотят.
- Меня зовут Эллина, а Вас?
- ВиктОр, - сказал он, всё ещё не понимая смысла в этом приглашении.
Казалось бы, простое имя «ВиктОр», вогнало Эллин в какой-то мистический ступор. Она смотрела на него расширенными от удивления глазами и ничего не могла сказать. Наконец, она совладала со своими эмоциями и призналась.
- Всё очень просто ВиктОр, мне очень понравилась и Ваша музыка и Ваше пение. Они напомнили мне о былом и захотелось ещё раз прикоснуться к прошлому. Мне кажется, что только тонкая душа артиста сможет меня понять, потому как артист это тот же художник, но художник человеческих чувств и эмоций… Не волнуйтесь, - грустно улыбнулась она, - Вам ничего со мной не грозит, ведь я Вам в матери гожусь. Просто составьте мне компанию, если не возражаете, сегодня у меня юбилей. Просто посидите со мной! – попросила Эллина.
Неожиданное предложение пожилой дамы удивили и заинтересовали ВиктОра.
- Хорошо, Эллин, я согласен, но мне нужно ещё доиграть своё положенное время в этой таверне, а потом я приглашу Вас в другое, более романтичное место, где с большим интересом составлю Вам компанию.
Эллина согласилась на предложение, потому как у неё мелькнула смутная эгоистичная мысль, что было бы приятно не только поужинать с кем-нибудь вдвоём, но и развеять ту ужасную тоску, что одолевала её вот уже целую неделю. Может быть даже, она сможет и завершить, наконец то, что уже целый месяц она обдумывает, и что не даёт ей покоя. «Неужели этот юноша и есть тот последний штрих в моих воспоминаниях и моём финале?», вопрошала Эллин сама себя, надеясь на то, что ВиктОр не откажется выслушать и её исповедь.
*****
За месяц до этого.
Пишущая машинка стала для Эллин опорой и прибежищем в её одиночестве, в её прошлом и настоящем. Это был единственный союзник, который её не оставил и не предаст. Неожиданно для неё самой, она открыла в себе талант к писательству и стихосложению, что позволило ей больше не чувствовать себя такой одинокой и никому не нужной. Строчки сами ложились на бумагу, вытаскивая из всех закоулков её души воспоминания.
Воспоминания, воспоминания, воспоминания – они и давят и радуют. Да, она будет писать, она расскажет всю правду и о тех, кто рядом с нею был и о грехах своих печальных. С чего же начать?
Клавиши пишущей машинки непрерывно стучали, воплощая воспоминания из букв в слова, предложения, строчки. Эллина забывала есть и только пила воду или чай с ромом.
«Каждая история жизни – уникальна. Просто, у одних она вызывает интерес, а у других – нет! Я не знаю, почему я решила написать об этом. Может быть потому, чтобы выкрикнуть всё из души. А может быть потому, что увидев свои мысли и чувства в буквах, я смогу переосмыслить, успокоить душеньку свою, а может быть даже и разгадать, то чего я не смогла сделать все эти годы, хотя и мучительно искала ответы на все свои поступки» - стучала машинка.
«Скоро мой юбилей…Нет!... скорее это мой реквием… Как-то уже не хочется праздновать в последующие годы дни рождений и если уж праздновать, то скорей всего не день, а факт рожденья! Какой уж тут праздник! Разве что за смелость и выдержку, что добралась до такого возраста. Кто-то из шутников сказал, что празднование 70-летнего юбилея – это репетиция похорон…»
Эллине хотелось описать в своих рассказах все самые значимые события из своей жизни, где радость и горечь переплетались в один большой клубок воспоминаний.
Так с чего ж начать? С рождения, когда она стала нежеланным ребёнком для своей матери? Или о первой любви и предательстве? Или об утрате дорогих тебе людей, после стольких лет счастливой жизни? Или о навалившемся одиночестве и страшной болезни, когда никого больше нет рядом?
Как жаль, что в душах людей нет «выключателей»! Когда тебе холодно, грустно – кликнул на «включить!» и загорелась душа светом радости и надежды. Друзей у Эллины тоже не осталось, «иных уж нет, а те далече», с грустью принимала она реальность. Постепенно жизнь Эллины превращалась в осенние жёлтые листья, уносимые холодным ветром. Неужели изменить уже ничего нельзя?...
Эллина писала и писала пока силы её не оставляли и не набрасывалась усталость.
Часто воспоминания возвращали её в более радужные периоды своей жизни, когда первая любовь обретала крылья и казалось, что это навсегда. Потом эмиграция, новая жизнь, новые люди и впечатления. Дети.
Предательства друзей, смерть дорогих людей, измены.
Прошли годы, ничего не прощающие и ничего не забывающие. Неужели она дошла до черты, когда всё будущее осталось в прошлом?
Пишущая машинка стояла, как и прежде на столе, но больше ничего не хотела писать. Писательский талант Эллин тоже иссяк. Серость будней, банальность ежедневных событий, участившиеся боли – всё это угнетало её и, соскучившись от бездеятельности, Муза покинула Эллину.
Эллина решила посетить то место, где она впервые встретилась со своей большой любовью и своим будущим мужем. Это была таверна у дороги, где она много лет назад останавливалась с друзьями, чтобы что-либо перекусить.
Такси остановилось прямо напротив таверны. Эллина узнала это место, но тогда таверна выглядела намного привлекательней внешне и комфортней внутри, чем сегодня. Войдя в таверну, ей показалось, что машина времени вернула её в то радужное душевное состояние, которое она не испытывала уже много лет. Удивительным было и то, что здесь так же играл гитарист, как и в то далёкое время, и что тот прежний гитарист стал не только её первой любовью, но впоследствии и спутником её жизни.
*****
Наконец ВиктОр закончил играть и подошёл к столику Эллины. Он сказал, что они могут уже покинуть это заведение и пойти в тот «райский уголок», как он выразился, куда он приглашал Эллину.
«Райским уголком» оказалась терраса, украшенная декоративными растениями и цветами в вазонах. Приглушённая музыка привносила ощущение спокойствия и защищённости.
ВиктОр заранее заказал столик и когда они вошли на террасу ресторана, хостес пригласил их к этому столику.
- Что Вы предпочитаете пить, Эллин, чай с ромом?
- Нет, Вики… можно я Вас буду сегодня так называть? - спросила она, глядя ему прямо в глаза, - моего мужа тоже звали Виктор и он тоже был гитарист. Может быть это мистика и я не случайно через много лет пришла в таверну, где впервые встретила свою настоящую любовь и он так же как и Вы играл в этой таверне.
- Вечер сюрпризов! – воскликнул ВиктОр и с ещё большим интересом посмотрел на Эллин, - Вы действительно интересный человек и я с удовольствием составлю Вам компанию… но сначала давайте я закажу то, что Вам нравится. Так, что будем пить?
- Херес, - ответила она не задумываясь.
Ужин затянулся куда дольше, чем они предполагали. Эллина рассказывала о своей богемной жизни с мужем, о гастролях и странах, в которых они побывали, о друзьях и завистниках, о рождении двух мальчишек, на воспитание которых у неё не было времени и которые живут теперь в других от неё странах, и о многом, многом другом, кроме последних лет, о которых ей говорить не хотелось.
ВиктОр слушал с большим интересом, изредка прерывая её исповедь вопросами. Он многое понял из жизни этой ещё красивой, но уже увядшей женщины. Потеря мужа, стала для неё жизненным крахом.
- Когда живёшь так долго вместе, как-то не осознаёшь, что становишься как бы одним сердцем, одним дыханием. И вот, когда один из них «уходит», то и сердце начинает работать с перебоями, и дыхание нарушается, – будто бы оправдываясь, с ощутимой болью сказала Эллина.
Иногда она вставала из-за столика и начинала мерять шагами пространство уже опустевшей террасы, продолжая свой монолог. ВиктОр понимал, что сам того не подозревая, он дарит этой удивительной женщине то, чего она была лишена уже давно – общение.
Осушив последний бокал хереса, Эллин казалось, решилась завершить это нечаянное свидание с ВиктОром.
- Я много грешила в жизни…у меня было всё, и больше нет ничего…всё моё будущее, осталось в прошлом. Остались только воспоминания, но я очень надеюсь, что когда-нибудь они увидят свет в моей книге, которую я надеюсь дописать.
ВиктОр встал из-за стола, подошёл к Эллин, взял её руку, поцеловал и сказал:
- Эллин, может быть наша встреча это действительно мистическое совпадение места встречи и имён, но если Вам понадобится моя помощь или рука друга, позовите меня и я приду. Обещаю!
Эллин подняла голову и посмотрела на ВиктОра с надеждой.
В газах её засверкали цвета детской неожиданности и доверия.
- Вот, возьмите в награду за Ваше великодушие этот камень. Это тёплый агат. Он принесёт Вам счастье и успех в жизни. Я это знаю точно! И ещё, - добавила она – мне уже понадобилась Ваша помощь. Возьмите этот ключ, это ключ от моего дома. Когда я Вам позвоню, вы придёте ко мне и там Вы узнаете, что надо делать, чтоб мне помочь.
Когда Эллина вернулась домой, была уже ночь. Приведя себя в порядок перед сном, она зашла в гостиную, где лежала её недописанная книга. Пишущая машинка, казалось, светилась какой-то волшебной подсветкой, магически призывая Эллин прикоснуться к своим клавишам и начать писать. Однако Эллин очень устала и ей не терпелось лечь спать. Она присела тут же на низкий диван в гостиной и не заметила, как уснула.
Всю ночь ей снилось, что машинка что-то печатает и мешает ей спать. Ей снилось, что она просто диктует машинке голосовой текст, а та выполняет любой её приказ. К утру, наконец, машинка перестала стучать и Эллина крепко уснула.
Был уже день, когда она окончательно проснулась. И то, что она увидела, не могло быть реальностью. На столе около машинки лежала небольшая стопка машинописного текста, который она хотела написать ещё вчера вечером, но не успела!! Перебирая напечатанные страницы дрожащими руками, она убедилась, что то о чём написано на этих листах бумаги, НИКТО! не мог знать кроме неё самой. Так кто же это напечатал? Неужели у неё началось ещё и раздвоение личности? Неужели это она сама печатала ночью, а проснувшись ничего не помнит? Да и стиль написания самого текста куда профессиональней, чем тот что она писала раньше?
В машинке оставался ещё листок с неоконченным текстом, который Эллина хотела продолжить… но у неё ничего не получалось. То ли волнение от непонятого ею происходящего, то ли начавшиеся вновь боли мешали ей сосредоточиться, чтобы добавить к тексту уже зародившуюся мысль, но она так и не смогла написать ни единой строчки.
Эллина решила успокоиться и ничего больше не писать. «Ночь дня мудренее» - решила она, иронизируя саму себя.
Прошло несколько дней, но ночное написание книги повторялось пишущей машинкой с арифметической точностью. Ночь творила, независимо от дневного желания Эллин.
Пишу я ночью в тишине
И мне ничто тогда не в тягость,
Ночь же, приносят радость мне,
Прости меня, светлая радость.
Приходят строки невзначай,
Врываясь в мысли беспричинно,
Пусть я не сплю, пускай, пускай!
Но у меня на то, причина.
Ночная тишина творит
И заряжает оптимизмом
И лишь одна свеча горит,
Одаривая мысли смыслом.
Эллина была довольна результатом. Она успела, успела! Теперь ей ничего не было страшно и она наконец сможет успокоить боль души и тела. Вики, муж Эллины, всегда одаривал её охапками цветов, а после концертов их дом превращался в цветущий сад. И вот уже много времени, как никто ей цветов не дарил.
Она решила исправить эту ошибку судьбы и зашла в цветочный магазин. Из всех цветов Эллина больше всего любила белые лилии, но она помнила и притчу о том, что белые лилии, если их много в одном месте, дурманят и могут даже стать роковыми.
«Прекрасно! Именно это мне и надо. Может быть хоть в эту ночь я смогу уснуть без стука пишущей машинки и заглушу эту невыносимую боль, которой уже ничего не помогает», - решила она.
В магазине «Цветы» Эллина заказала большое количество лилий, да так много, что хозяйке магазина пришлось обращаться за дополнительной доставкой цветов в свой магазин.
Утром следующего дня цветы были доставлены. Эллин была не лишена юмора. Она подошла к зеркалу посмотреть всё ли с ней и на ней так, как она этого хотела перед свиданием. Внимательно оглядывая своё отражение в зеркале, она вспомнила короткий рассказ одной пожилой француженки, которая написала – «раньше у меня было гладкое лицо и мятая юбка, а теперь – наоборот», что и развеселило Эллину.
Украсив гостиную лилиями, Эллина позвонила ВиктОру и попросила его прийти к ней в гости сегодня к вечеру. Больше звонить Эллине было некому, а если бы и было кому, например детям, так они всё равно не успели бы приехать к вечеру из-за рубежа, к знаменательному финалу Эллины. Да и привыкла она всегда сама решать свои проблемы, не нагружая ими никого, даже близких ей людей. Однако это был особый случай, поэтому она и воспользовалась обещанием ВиктОра. Теперь она уже точно знала, что будет делать дальше.
На звонок, в дверь Эллины, никто не ответил и ВиктОр ключом, что дала хозяйка дома, открыл дверь сам. В руках у него был букет белых роз. Однако его никто не встречал, а тишина в доме слегка обеспокоила его. На призыв его, тоже никто не ответил, но одуряющий запах каких-то цветов привёл его к закрытой застеклённой двери.
Открыв дверь в полу тёмную гостиную, ВиктОр замер в изумлении. Вся большая гостиная была украшена, нет!... буквально завалена белыми лилиями, но в комнате он никого не увидел. Спёртый цветочный запах мешал дышать, ВиктОр бросился к окну, поднял приспущенные жалюзи, и широко открыл окно. Стоя у окна он внимательно стал осматривать эту цветочную феерию, ища в ней разгадку поступка Эллин.
Взгляд его остановился на столе, где цветов было меньше. На столе стояла недопитая чашка с чаем и стопка напечатанных листов бумаги. Один из листов остался в пишущей машинке то ли забытый, то ли оставленный специально.
За всей этой цветистой роскошью ВиктОр не обратил внимания на низкий диван-тахта, вокруг которого в высоких вазах стояли букеты лилий. Проходя к столу, среди «зарослей» лилий, чтобы посмотреть что же ему (ему?) написала Эллин, он случайно опрокинул вазон с лилиями.
В открывшемся небольшом пространстве, он увидел то, вернее ту, которая звала его своим последним звонком. Эллина лежала на спине и как показалось ВиктОру, мерно дышала. На белой атласной простыне, которой она была укрыта, так же лежали лилии.
Стараясь не нарушить её сон, ВиктОр пробрался к столу и увидел на нём, сверху стопки напечатанных листов, ещё и письмо к нему самому. «Дорогой ВиктОр! Я пользуюсь вашим обещанием помочь мне…», прочёл он и дальше были перечислены просьбы несложного характера, среди которых и просьба – позвонить её сыновьям и попросить их приехать.
ВиктОр перевёл взгляд на торчащий листок в пишущей машинке и прочёл написанное.
«Эпилог к книге
Последний звонок
Когда широкая дорога молодости сужается, переходя незаметно в тропинку всё более и более узкую, то мы люди подходим к той черте своей жизни, где тропинка заканчивается, переходя в другой мир, неведомый нам, но как мы надеемся – в замечательный мир потусторонней природы.
Воспоминаньями я душу не травила,
Воспоминания я вновь пережила,
Воспоминания я каждому дарила.
Кому-то что-то я простила,
А кто-то вдруг ушёл,
Так не простив меня»
Почувствовав неладное, ВиктОр вновь осторожно приблизился к тахте, где спала Эллина, и с опаской дотронулся до её руки. Рука была холодной, очень холодной. Вглядевшись внимательнее в лицо её, он понял, что ошибся, приняв её за спящую. Или ему этого хотелось?
И только сейчас ВиктОр понял, что вся эта цветочная симфония было не что иное, как реквием, созданный Эллиной, себе самой. Из рассказов её Виктор знал, что она прожила необычайно интересную и красивую жизнь, поэтому и уйти из жизни она захотела красиво.
ВиктОр выполнил все просьбы Эллины, как обещал, а на следующее утро прибыли и её сыновья.
