отрывок из романа "Рог Единорога"

По ночному, зимнему лесу идёт странный человек. Чуть поодаль от него словно сопровождая этого странного странника, идёт зверь, единорог. Стая волков, полновластных хозяев зимнего леса, издали наблюдают за этой странной парочкой, не решаясь напасть. Все медведи давно залегли в берлоги, на зимнюю спячку, и поэтому волки безропотно хозяйничают в зимнем лесу. Но сейчас они, негромко порычав, неслышно растворяются во мраке леса. Одинокое ночное светило, Луна, с чёрного неба тускло освещает лес, делая его своим серебряным светом, схожим с дремучим, сказочным лесом. Ночные дубы, как лесные чудища, широко раскинули свои лапы-сучья, идеально замаскированные толстенным слоем снежной ваты, замерли в ожидании кого-нибудь, чтобы схватить несчастного и придать его лютой смерти. Ели, как сказочные феи в своих бело-зелёных фантастических платьях, было, затеяли своеобразный сказочный танец, да так и застыли, словно уснули, убаюканные лёгким ночным ветерком. Тонкие прутики берёз тихо позванивают ледяным своим хрусталём, в такт этому ветерку. Красавицы рябины, раскинув свои распухшие от снега ветви, искусанные зимними, белыми, сказочными слепнями, брызнули кровяными каплями спелых ягод, которые ещё не успели склевать птицы. Где-то невдалеке ухает сова. Она, зорким взглядом своих круглых, поблескивающих в темноте глаз, выслеживает на широкой лесной поляне добычу. Её старинный конкурент по охоте, рыжая плутовка, высоко подпрыгивая, пробивает лапами наст и, засовывая в эту лунку свою острую мордочку, хватает очередную маленькую, серую зверушку. Завидев странного лесного путника, лисица не убегает как волки, а только прижав свои острые ушки, тихо тявкает, и помахав ему своим пушистым хвостом, как старому знакомому, продолжает свою ночную охоту. Только всего этого не видит странный путник. На его глазах чёрная повязка. Странный путник уверенно идёт вперёд, что-то тихо мурлыкая себе под нос. А чем же странен этот путник? А тем, что, несмотря на лёгкий морозец, он ступает по глубокому снегу абсолютно босыми ногами. Да и одет-то он совершенно не по-зимнему. Этот ночной путник никто иной, как Фалалей. Время не пощадило этого убогого. На землистом его лице, обрамленным редкой бородкой и усами, залегли глубокие морщины. Из-под непонятно какого покроя шапки, торчат грязные космы поседевших волос. Холщёвая грязная рубаха, поверх которой накинут рваный, виды видавший зипун, разорвана почти до пупа. А рваные порты были длинной чуть ниже колен. Но зимний холод, ни сколько не донимает юродивого. Холода он просто не чувствовал.

 

-Топу-топу к Пскову…!

А потом на Рось…!

Что для счастья надо?

Это жита горсть!

 

За весною лето,

За осенью зима…!

Мне махать на это…!

Э-эх, ма…!- гнусавит Фалалей. Закашлявшись, он нагибается, берёт горсть снега и кладёт его в рот.

-Вот и напился, Фалалей…!- вдохнув он, продолжает песню:

-Тук-тук-тук по ёлочкам!

Тук-тук и по сосёночкам…!

В гости Фалалей идёт…!

Жарьте поросёночка!

У князей есть терема!

У воров землянки!

У меня ж дома нема…!

Дома нет, а жалко!

 

Сплю я на ковре из трав!

Укрываюсь небушком!

Пожалейте Фалалея…!

Накормите хлебушком…

 

Девушки, красавицы…!

Убогого не любят!

Я на них-то не сержусь!

Пусть Перун их судит…!-