Эпическая сага... эпизод 1- 4
Эпическая сага о противостоянии мировому поэтическому злу
МНОГО ВРЕМЕНИ ПРОШЛО С ТЕХ ПОР, КАК ТЕМНОЕ ГРАФОМАНСКОЕ ЗЛО БЫЛО ПОВЕРЖЕНО, ЕГО ОТБРОСИЛИ ОБРАТНО В ПУСТЫННЫЕ ЗЕМЛИ БЕЗЖИЗНЕННОГО САЙТА, И ТАМ, НА САМОМ ДНЕ РЕЙТИНГА, ОНО БЫЛО ОБЕЗДВИЖЕНО СТРАШНОЙ ДРЕВНЕЙ МАГИЕЙ КРИТИКОВ. РАСА ИСТИННЫХ ПОЭТОВ ЖИЛА В МИРЕ И СОГЛАСИИ ВОТ УЖЕ НЕСКОЛЬКО ДНЕЙ, НЕ ЗНАЯ, ЧТО В МРАЧНЫХ ПОДЗЕМЕЛЬЯХ СОЗНАНИЯ НЕУПОКОЕННЫЕ ГРАФОМАНЫ КОПЯТ РАЗРУШИТЕЛЬНУЮ СИЛУ ГЛАГОЛЬНОЙ РИФМЫ...
Эпизод 1. Предзнаменование.
- Папа, папа, а у графоманов есть дети?
- Да, конечно есть, моя милая, но они очень страшные, с огромными гипертрофированными стопами, ломаным ритмом и зачастую без рифмы! - Великий магистр слога Есень Пушковед раскинул в сторону руки и зловеще рассмеялся. Его дочь Стихоня сморщила губы.
- Фу, какая гадость! А я думала, с ними можно поучаствовать в конкурсе!
- Ты же не хочешь подцепить какую-нибудь заразу! - магистр начал трепетно, ласковыми движениями причесывать первый катрен Стихони. - Сколько же у тебя запятых в строке запуталось! Ну ка, признавайся, сорванец, по каким сайтам бегала? - великий магистр, смешно насупив брови, покачал указательным пальцем.
- Что за дочь у меня растёт, ты посмотри! Где ты их подцепила? На чумазую графоманку похожа! - Есень в шутку менял местами первый и последний катрен у дочери. - Графоманка, графоманка!
- Папа, ну перестань! - заверещала Стихоня. - Ой не могу, щекотно! Перестань, ты сделаешь мне опечатку! Лучше расскажи страшную историю!
- Только одну! Договорились? И потом ты пойдешь спать в свою папочку "стишочков для малышек", понятно?! - Стихоня утвердительно кивнула.
- Слушай. Итак, на одном далёком-предалёком сайте, где у каждого на странице летали, помахивая своим волшебным анапестом, четверостишья пейзажной лирики, жил маленький стишочек, совсем кроха.
- И у него была самая красивая опоясывающая рифма, - вставила Стихоня.
- Разумеется... м-м-м… так, и он очень любил, так же как и ты, кстати, убегать на соседний сайт, где смотрел на эти варварские животные игрища, которые графоманские плебеи называют поэтическими конкурсами. И однажды, когда он уже собирался возвращаться к себе домой, старая скрюченная эпиграмма, смердящая ломаным пятистопным хореем, остановила его.
- Сколько лет живу, никогда не видела такой стройный дольник, как у тебя, стишоночек! - проворчала она. – Дай-ка посмотреть твою ссылочку, сыночек!
- Иди прочь, графоманская скверна! - храбро воскликнул стишочек. - Мой папа- верховный жрец филологии, его советы слушает сам Его Святейшество Модератор, а он имеет власть добавить тебя в черный список, если захочет!
- Зачем ты грубишь мне, стишок? Я всего лишь старая эпиграмма и ничем не оскорбила тебя, - ехидным, полным яда голосом произнесла старуха.
- Ты оскорбляешь все поэтическое пространство своим богомерзким естеством! - гордо произнес стишонок и, отвернувшись, пошёл дальше. Он не заметил, как злобная эпиграмма исполнила магический пасс рукой...
- А что за колдовство она применила? - живо поинтересовалась Стихоня.
- Оно называется Скриншот - мерзкая магия самих адских владык Плагиата!
- Да ладно! Разве они существуют - все эти их огненные фразы, искрометные образы, дымовая завеса слов, и прочая жуть... Все это выдумки для малышей, я не такая глупая, как ты думаешь! - Стихоня надула щеки в конце фразы.
- Очень зря ты так говоришь, Стихонечка, это демоны метаморфозы, ты можешь видеть их, и их зловредное творчество, но так и не понять, в какой ты смертельной опасности, пока не станет поздно! Его Святейшество Модератор заточил последнего из них, отправив его в Бан, в сумрачный мир... в иное пространство...
- Да все знают эту историю, я ее слышала сто и один раз!
- Тогда не перебивай! Так вот, на чем я остановился... Ага! Только стала после этой встречи у стишочка рифма слабеть: слабела, слабела, а потом и вовсе исчезла. Думали сначала – может, мальчик белым стихом захворал, переболеет да оклемается, но не тут-то было: дальше - больше, стали у него признаки верлибра на коже появляться...
- Магистр Есень Пушковед, ваше присутствие требуется на стратегически-поэтическом форуме! Безотлагательное присутствие! - вошедшее сообщение было необычно официальным и мрачным.
- Не нравится мне это, ой как не нравится! - тщательно артикулируя, произнес Есень. - Никогда не любил сообщений не в рифму, что-то плохое у меня предчувствие...
Эпизод 2 Война и цена хорошо рифмуются.
Седобородый адепт Культа Беспричинной Грамотности Пасквилиус Добрав, предварительно отложив шелковые, с рюшечками, латинские выражения, без которых никогда не выходил со своей страницы, приветственно взмахнул рукой.
- Добрых стихов, Великий Магистр слога, да не слипнутся твои катрены!
- И твои, Пасквилиус Добрав, - ответил Есень Пушковед. - Вот, пока младшая дочь дома с суффиксами играет, решил старшую привести, пусть просвещается, посмотрит на загон для критиков.
Стихополочка почтительно сделала реверанс и застенчиво улыбнулась.
- Что ж, пойдемте я покажу вам наших великолепных и легендарных псов поэзии.
Адепт Пасквилиус, открыв блог, почтительно пропустил вперед себя сначала магистра, потом его дочь и, обращаясь к последней, неожиданно сказал:
- А ведь я помню тебя совсем маленькой песенкой, тогда у тебя еще были только два коротеньких очаровательных припева, ты этого безумно стеснялась, и даже один раз набрала полный куплет троеточий, а потом твоему отцу пришлось все это стирать. Эх, как же это было, кажется, давно, дети растут очень быстро...
Все трое неспешно продвигались по длинному коридору. Наконец, остановившись у нужной рубрики, Пасквилиус радостно заявил:
- А вот и наши зверюшки.
- Близко не подходи! - остановил свою дочь Есень. - Они могут быть голодные.
Стихополочка в нерешительности замерла.
- Они кажутся довольно-таки милыми.
- Эти милые существа за секунду могут вырвать у тебя строку из контекста и превратить ее в нечитаемое месиво.
- А правда говорят, что они обладают дурным оком, и если долго смотреть им в глаза, то они могут вогнать тебя в творческий паралич? А еще говорят, что они чувствуют злые намерения любого литературного образа.
- Отчасти это соответствует истине, - подключился к разговору Пасквилиус. – Критики - это полуразумные существа с магическими способностями, в их силах перенести свое астральное тело за пределы литературной семантики и многое другое, но все-таки почти все свои действия они основывают на инстинктах, поэтому крайне опасны. Конечно же мы направляем их природную агрессивность на поиск и выслеживание графоманов, однако бывали случаи когда они, рассвирепев, срывались и нападали на классиков...
- Ужас! На Первородных Поэтов? Неужели такое возможно, а как же их защитная магия сияющей славы?
- Она сильная, да, но действует только на разумных существ. К тому же надо помнить, что многих критиков взращивают в древнем мистическом ордене Союз Писателей, а что тамошние алхимики вытворяют с душами этих бедных тварей - одному Богу известно. Точно могу сказать, что их сила и агрессивность увеличивается многократно. - Адепт Пасквилиус ненадолго замолчал. - Всему есть своя цена...
- Вы меня простите, - немного понизив голос, смущаясь, проговорила скороговоркой дочь магистра, - Что это за странный запах?
Пасквилиус Добрав посмотрел на магистра, как будто бы спрашивая разрешения, и ответил:
- Это сдвигология, запах графоманской плоти. Чтобы критики были в хорошей форме, их надо периодически кормить сырым экспромтом, к тому же критик должен знать вкус своего врага. - И добавил, будто извиняясь, - Я же говорил, всему есть своя цена.
Стихополочка побледнела, ее четверостишия покрылись кавычками.
- Папа, что-то мне нехорошо...
Есень Пушковед, подхватив под локти чуть живую, в предобморочном состоянии дочь, тревожно сказал Пасквилиусу:
- Ей нужен лайк, здесь можно где-нибудь поставить лайк?
- В этой рубрике вроде нет, хотя можно выйти и зайти с другого аккаунта, давайте я схожу и поставлю.
- Не надо, мне уже лучше, просто хочется свежего воздуха, - Стихополочка выпрямилась и отодвинулась от отца. - Я пройдусь, прогуляюсь до соседнего поэтического сайта.
- Ты уверена, что в порядке?
- Да папа, я уже большая девочка, во мне как никак восемнадцать куплетов.
Когда дочь уверенной походкой вышла наружу, магистр выдохнул краем рта и с улыбкой посмотрел на Пасквилиуса.
- Женщины! Их нельзя подпускать к критикам, утопят их в море слез.
- Тебе не стоило...
Есень Пушковед приложил палец к губам и глянул, нет ли никого онлайн.
- Глава форума попросил меня тайно проинспектировать твою рубрику. Верховный Жрец Пунктуационной Сентенции, наместник орфографической кармы на земле Отрыв Словодан желает знать, все ли готово к войне.
Эпизод 3 Патруль
В окрестностях сайта погода была чудесная, многие жители - то ли на радостях, то ли от нечего делать - надели на себя аллитерацию и праздно прогуливались. Есень Пушковед степенно гарцевал во главе небольшого отряда уничтожителей тавтологии. Солдаты передвигались в суровом молчании,лишь только сверкающая сталь идиоматических выражений слегка постукивала о мелодику их стихов. Великий магистр периодически останавливался и свистом подзывал к себе немного постаревшего, но все еще очень грозного критика по кличке Ритмогрыз. Тот довольно фыркал, терся об руку и с некоторой тревогой озирался по сторонам – вокруг, на огромных, почти безмерных страницах пользователей, мирно паслись, пожевывая пейзажную лирику, исследователи литературы.
- Как она, свобода то? А? Или ты родную кровь почувствовал? - вопрошал у него Есень. - Это твои предки, дружок, ведь и ты мог бы сейчас листочком питаться, если бы не обучался в ордене Союза Писателей: только благодаря тренировкам и алхимическим преобразованиям ты стал совершенным существом: сильным, свирепым, выносливым.
Слов Невороб, капитан уничтожителей, подскакав к Есень Пушковеду, с безмерным уважением произнес:
- Великий Магистр! - Невороб сделал паузу. - Последний раз их видели вон на той странице.
- Сколько?
- Около шестнадцати графоманских катренов, и, по слухам, с ними была элегия...
- Этого еще не хватало. Капитан, подзовите своих людей, - Слов Невороб знаком велел бойцам приблизится.
- Великий магистр слога имеет сказать вам кое-что важное! Внимательно выслушайте его, он ветеран двух войн, из всех нас он самый опытный в этом деле! Магистр!
- С элегией нам будет не просто справиться, в нашей группе только один критик, так как цель нашей миссии всего лишь разведка. Поэтому послушайте! Если произойдет стычка, будьте предельно внимательны: в ней могут применить опаснейшее оружие - запредельную инверсию, я не раз наблюдал, как с ее помощью графоманская элегия затормаживала ментальную активность даже у критиков, не говоря уже о простых солдатах поэзии.
- Как вообще такое возможно? - удивился один из членов отряда.
- Что? Что именно? - переспросил Есень Пушковед
- Ведь еще недавно наш сайт был чист, у нас мирно сосуществовали хореи, ямбы, анапесты, дактили и даже амфибрахии, а теперь из-за этой графоманской заразы простому поэту страшно выпустить на улицу простейшее двустишие, каждый сидит, заперевшись у себя на странице, и дрожит над своими стихами, только бы их не коснулась графоманская скверна.
- И что вас так удивляет?
- Шестнадцать катренов! - Солдат потрясенно повторил: - Шестнадцать, а ведь недавно не было ни одного! Как они успели?
- У графоманов нет необходимости во сне, в отличии от нас, мой дорогой друг, они могут долго обходится без пищи и отдыха, пока творят свои мерзкие вирши, и даже более того - без сна темная магия графомана становится только сильнее. Графоманы не спят...
- А как же элегия? Как они ее создали? Ведь кроме того, что для этого понадобилась уйма времени, ее нужно было чем то кормить во время роста. Где они смогли достать столько вдохновения?
- Вдохновение? Смеешься? - Магистр поморщился и устремил взгляд куда-то вперед сквозь пространство в бесконечность. - Им не нужно вдохновение - магия графоманов близка некромантии, они не брезгают создавать своих воинов, расчленяя тела погибших стихов, - он грустно улыбнулся, отстраненно добавив:
- А иногда даже не только погибших... Стоит стиху заболеть или оказаться низкорейтинговым, как они его запросто могут разделать на куски и скормить какой-нибудь оде, элегии или балладе, но поверь мне, это не самое страшное, на что способны графоманы, у них есть вещи намного более мерзостные.
- Чудовища, ошибка природы! Им не место на этом сайте! – зароптали, не сдержавшись, солдаты. - Почему бездействует Его Святейшество Модератор? Почему его нет, когда он больше всего нужен!
- Его Святейшество имеет непосредственное общение с Создателем! Что ему до наших земных дел… - Великий Магистр Слога Есень Пушковед поднял глаза к небу. - Мы все лишь пешки в большой игре...
Группа некоторое время передвигалась неспешно, внимательно просматривая каждый блог, рубрику и папку на странице. Затем перешла на галоп, после сделала небольшой перерыв, чтобы поддержать творческие силы, а потом опять решила двинутся в путь, однако не успели они пройти и пару скучных прозаических миниатюр, как вдруг Ритмогрыз остановился, принюхался и повел отряд в сторону от главной дороги. Там, в корнях исполинского произведения о величии немеркнущей славы истинного поэта, лежала полуоборванная, мертвая, с почти нулевым просмотром и рейтингом, клиповая поэзия. Всадники невольно остановились.
- Спешиться! - скомандовал Капитан Слов Невороб. - Осмотритесь.
- Эй, гляньте сюда! - раздался удивленный крик одного из солдат. - Они все мертвы, Боже, здесь даже детские стихи. - Слышно было, как кого-то из отряда стошнило обсценной лексикой. – Капитан, у них у всех жуткие грязные раны!
- Нука дай взглянуть, - попросил подошедший к месту страшного происшествия Есень Пушковед. Но капитан Невороб его опередил, наклонившись над одним из тел.
- Это не амфиболия и не анаколуф, - сказал он. - Никогда не видел таких ран, чем они нанесены?
Есень Пушковед помрачнел, ему достаточно было только мельком увидеть глубокие словесные нарывы на строчках стихов. А потом он увидел еще что-то невдалеке...
- Надо уходить, сейчас же! Вернемся позже с ударным отрядом!
Капитан бесцеремонно схватил верховного магистра за рукав.
- Что это за дрянь? Ответьте мне немедленно, там были дети и стихи с женскими лирическими персонажами, и они все с нулевым рейтингом! Я имею право знать!
- Надеюсь вы не трогали тел, они крайне заразны, достаточно одного прикосновения - и это отравит всю вашу поэзию.
- Я вас не понимаю, Магистр Есень!!!
- Жаргонные фразеологизмы, ядовитое оружие графоманов. И не только это...
Эпизод 4 любовь и поэзия не рифмуются.
Великий магистр не первый раз присутствовал на утренних чтениях в храме поэзии. В маленьком тесном помещении стояли жрецы филологии, алхимическая верхушка из ордена Союза Писателей и несколько военных лингвистов при погонах. Все с семьями. Впрочем магистр тоже был не один. Посреди храма, на небольшом возвышении из прямой лексический конструкции, стоял алтарь поэтического искусства.
- Сейчас начнется творческий молебен. - пояснил Есень Пушковед уставшей от ожидания и духоты старшей дочери.
Все разговоры, перешептывания и шорохи в храме, внезапно затихли.
- Не ради лайков, бонусов и рейтинга будет сие служение! - провозгласил адепт грамматической унификации и, приложившись в поклоне лбом к алтарю, почтительно с благоговением уступил место двум другим священнослужителям, один из которых протяжно начал произносить слова предначальной молитвы.
- Да будут все действия наши прямотекстовые! Опубликовать!
- Опубликовать! - хором повторили все присутствующие в храме.
- И да не будут они лишены локальной образности как таковой! Опубликовать!
- Опубликовать! - вторил храм.
- Я приношу этого агнца на алтарь искусства ради торжества высокой поэзии - возгласил второй священник, указывая на маленькое рифмованные существо, которое в этот момент ввел в храм старец-стих пасторального вида.
- Да будет эта идеальная рифма жертвенным приношением во исцеление всякого страждущего поэта от творческого паралича и прочих недугов! Опубликовать! - подхватил первый священник.
- Опубликовать! - опять произнесли молящиеся.
- Давате пойдем уже, у меня рифма олевела от долгого стояния на месте. - прошептала Стихополочка отцу.
- Что ты, сестренка, - взволнованно проговорила Стихоня - мы не можем уйти до ритуального синтаксиса, - видно было, что она восприняла слова старшей сестры близко к сердцу - это будет... нехорошо, так истинные поэты не поступают.
Пока Стихоня переговаривалась со Стихополочкой, первый священник успел перевернуть рифму клаузулой вверх и, показывая ее всем присутствующим, воскликнул.
- Она мужская! Это самец! - и передал ее второму священнику, тот нарочито торжественно, очень тщательно осмотрел рифму и приподняв над головой начал перечислять ее достоинства.
- Сия рифма выращена в лексической строгости! Опубликовать!
- Опубликовать! - как эхом повторяли присутствующие.
- И орфографически чистая! Опубликовать!
- Опубликовать!
- Ее морфологическая родословная...
На этом месте Стихополочка опять устало принялась жаловаться.
- Это никогда не кончится. Усеките мне рифму, если я сюда еще раз приду. - Бурчала она.
- У тебя нет никакого уважения к творчеству других людей! - рассердилась на нее сестра.
- Тихо, девочки - шикнул на дочерей Есень Пушковед - вы в храме, а не в графоманском вертепе.
Священники приступили к самому главному действу - они положили рифму на алтарь искусства, та задрожала и в предчувствии какого-то ужасного события, которое вот-вот должно будет произойти, попыталась робко ускользнуть из рук. На что первый священник, привычным, четким движением, приподнял ее и вспорол брюхо остро заточенным синтаксисом. В находящуюся на алтаре чашу, с рукоятками изображающими летящих муз, тонкой струёй потекли буквы. Завершая величественную церемонию священник разрезал мертвое тельце рифмы на слоги и положил их в стоящие на бронзовом подносе сосуды: ударные в золотой сосуд, безударные в серебряный.
- Ой мрак, какое же это все-таки бездушное варварство - не удержалась от возмущения Стихополочка, после того как отец отошёл преклонить колени перед алтарем, - уму не постижимо. В синтаксический разбор может верить либо школьник либо совсем отчаявшийся поэт.
- А ты не боишься, что тебя будет ждать в загробной жизни страшный литературный анализ? Каждой твоей строчки? - Стихоня насупилась и дерзко с вызовом посмотрела на старшую сестру.
- Ну да, конечно, а если я совершу грамматический грех, Его Святейшество модератор спустится с небес и удалит меня, так что ли? Ты такая маленькая и наивная! До сих пор наверное веришь, что поэтические сайты были созданы за семь дней?
- За шесть.
- Да неважно. Неужели ты не понимаешь, что все в нашей литературе эволюционировало из простейших слов, а слова из букв. Эволюция, запомни! Это уже доказано учеными.
- В тебе ни капли уважения к самому сокровенному не осталось. Если ты такая умная, то почему такая несчастная? А? А я знаю почему, потому что ты забыла о вдохновении, оно рождает стихи, - Стихоня показала язык, - а не твоя дурачковская эволюция, строфоид ты неразумный.
- У тебя на языке солецизм вскочил! - Стихополочка не на шутку рассердилась. - Может, тебе рассказать откуда стихи берутся? До сих пор думаешь, что их поэту в пленочках приносит муза? Давай-ка я тебя просвещу. Сколько можно с соской во рту ходить. Пора бы уже кое-что знать!
- Ну-ну, расскажи, как эволюция стихи рожает. Может, узнаю, чего не знаю.
- Когда поэт испытывает желание, все чувства у него возбуждаются, и если хотя бы одно доберется до ума, то, соединяясь с мыслью, оно рождает начальную рифму, которая потом растет и развивается в голове у поэта...
- Ты не рановато такие вещи сестре рассказываешь? - спросил Есень Пушковед, подойдя незамеченным к бурно спорящим дочерям.
- Это сестричке, наверное, графоман её, вечером, под окном напел! - сказала Стихоня и тут же закрыла рот руками и так вжала голову в плечи, что на секунду показалось, будто она поставила себя в закрытый доступ.
Стихополочка уничижающе посмотрела на сестру, всем видом говоря - "ну что сболтнула, дуреха мелкая?!" и, повернувшись к отцу, на одном дыханье выпалила.
- Папа, я люблю графомана!
Великий магистр слога Есень Пушковед облизнул губы, несколько секунд оценивающе-пронзительно смотрел на своё чадо, а потом почти шепотом проговорил.
- Ты не нашла места лучше, чем храм поэзии, чтобы рассказать своей маленькой сестренке откуда берутся стихи, а потом сделать признание своему отцу в любви к графоману? Да ты просто умница, доча.
