Я как-то сказал, что ты встретишь ЕГО
Я как-то сказал, что ты встретишь ЕГО,
Того, кто все ж будет любимым мужчиной,
И станет навеки твоей половиной,
А я не любил. Никогда. Никого.
Но ты продолжала тянуться ко мне,
Как тянется к солнцу цветок лепестками.
Я ранил тебя прямо в душу словами,
Ты прятала боль где-то в сердце на дне.
Я знал, позову, и пойдешь на край света,
На плаху, на казнь, поругание судей,
И в бурю, и в шторм, и под грохот орудий,
И если б на части разбилась планета…
Но я не ценил ни любви, ни вниманья,
Мне было легко - вот, пожалуй, вся правда.
Я жил этим днем, и не думал о завтра,
И, как на работу, ходил на свиданья.
Я как-то сказал, что ты встретишь ЕГО,
Того, кто вновь станет любимым мужчиной,
И вот ты идешь со своей половиной.
Но только в душе, как в колодце. Темно.
Я сам напророчил тебе это счастье,
Твердил: не судьба нам с тобою быть вместе.
Раз сто говорил это я или двести?!
И вот ты с другим. А меня... рвет на части!
Того, кто все ж будет любимым мужчиной,
И станет навеки твоей половиной,
А я не любил. Никогда. Никого.
Но ты продолжала тянуться ко мне,
Как тянется к солнцу цветок лепестками.
Я ранил тебя прямо в душу словами,
Ты прятала боль где-то в сердце на дне.
Я знал, позову, и пойдешь на край света,
На плаху, на казнь, поругание судей,
И в бурю, и в шторм, и под грохот орудий,
И если б на части разбилась планета…
Но я не ценил ни любви, ни вниманья,
Мне было легко - вот, пожалуй, вся правда.
Я жил этим днем, и не думал о завтра,
И, как на работу, ходил на свиданья.
Я как-то сказал, что ты встретишь ЕГО,
Того, кто вновь станет любимым мужчиной,
И вот ты идешь со своей половиной.
Но только в душе, как в колодце. Темно.
Я сам напророчил тебе это счастье,
Твердил: не судьба нам с тобою быть вместе.
Раз сто говорил это я или двести?!
И вот ты с другим. А меня... рвет на части!