Лубочный импрессионизм
Смотрю на мир, сквозь тонкое стекло,
Без штор и тюля - ближе жизни проза,
Где в кадре чёрно-белого кино,
Рыдает бело-чёрная берёза.
Лохмотья прелых листьев от дождя
Укрыли землю черным покрывалом,
В седое небо лужами смотря,
Она лежит под пологом линялым.
Унынье правит миром и покой,
Лениво каркают на тополе вороны
И купола с крестами над рекой,
Как скипетр, держава и корона.
Я в тёплом зале - зритель, господин,
Промозглый дождь гремит своё staccato.
Уютно, как от Брейгеля картин,
Быть может осень в этом виновата.
Смотрю на мир, сквозь тонкое стекло,-
Без штор и тюля - ближе жизни проза,
Где в кадре чёрно-белого кино,
Застыла бело-чёрная берёза.
Без штор и тюля - ближе жизни проза,
Где в кадре чёрно-белого кино,
Рыдает бело-чёрная берёза.
Лохмотья прелых листьев от дождя
Укрыли землю черным покрывалом,
В седое небо лужами смотря,
Она лежит под пологом линялым.
Унынье правит миром и покой,
Лениво каркают на тополе вороны
И купола с крестами над рекой,
Как скипетр, держава и корона.
Я в тёплом зале - зритель, господин,
Промозглый дождь гремит своё staccato.
Уютно, как от Брейгеля картин,
Быть может осень в этом виновата.
Смотрю на мир, сквозь тонкое стекло,-
Без штор и тюля - ближе жизни проза,
Где в кадре чёрно-белого кино,
Застыла бело-чёрная берёза.