И пусть грустят о нем тополя
Умрет человек. Останется тень.
Будет ходить по крышам.
Будет прощаться, наверно, лень.
И звон колокольный слышен.
Спросонья откроет глаза человек
Среди облаков лазурных,
И вдруг он поймет, что закончился век
И нет разговоров нудных.
Вот он в пальто. В тех же штанах.
Шляпе своей набекрень,
А возле дома цветущий сад
И старый, обвитый плетень.
И он среди этой всей красоты
Бродит тенью тихо.
И вдруг так захочется снова любви,
Того счастливого мига...
Там, где остались его семья.
Там, где остались дети,
Где они вместе прод хруст января
Были одни на планете.
Нет! Он на небо ни за что не пойдет!
Он останется здесь.
Он и тенью тихонько здесь проживет,
И к Богу сожжет свой мост!
Не надо читать за упокой!
За упокой его тела,
И разлучать его душу с землей,
Где сердце его горело!
А пусть он останется!
Будет сидеть под старой садовой вишней.
И тенью блуждать в сосновой глуши,
Где плачут о нем даже крыши.
И пусть грустят о нем тополя!
И помнят о нем зарницы!
И те же руки под хруст января...
И те же родные лица
Будут искать его в каждом другом.
Хранить его посуду.
И помнить, как вместе они за столом
Пронзали душою душу...
