Не смутится душа осуждений
Не смутится душа осуждений,
Благородно приняв недостатки,
Даже если в высоких движениях,
Ей откажут в обычном порядке.
В мире движутся мненья и толки,
Все равно перемелит все время,
Шелухою слетают осколки,
Остаются лишь истины звенья.
Пустота станет строгим значением,
Смех холодный могучей любовью,
И почем знать, изменится мнение,
Станет сила ничтожною ролью.
Станет слабость сред бед и законов
Исполином в любви к человеку,
И глубокие слезы без стонов,
Оживят в нас душевную негу.
Благородно приняв недостатки,
Даже если в высоких движениях,
Ей откажут в обычном порядке.
В мире движутся мненья и толки,
Все равно перемелит все время,
Шелухою слетают осколки,
Остаются лишь истины звенья.
Пустота станет строгим значением,
Смех холодный могучей любовью,
И почем знать, изменится мнение,
Станет сила ничтожною ролью.
Станет слабость сред бед и законов
Исполином в любви к человеку,
И глубокие слезы без стонов,
Оживят в нас душевную негу.
Не смутится душа осуждений,
Благородно приняв недостатки,
Даже если в высоких движениях,
Ей откажут в обычном порядке.
В мире движутся мненья и толки,
Все равно перемелит все время,
Шелухою слетают осколки,
Остаются лишь истины звенья.
Пустота станет строгим значением,
Смех холодный могучей любовью,
И почем знать, изменится мнение,
Станет сила ничтожною ролью.
Станет слабость сред бед и законов
Исполином в любви к человеку,
И глубокие слезы без стонов,
Оживят в нас душевную негу.
Благородно приняв недостатки,
Даже если в высоких движениях,
Ей откажут в обычном порядке.
В мире движутся мненья и толки,
Все равно перемелит все время,
Шелухою слетают осколки,
Остаются лишь истины звенья.
Пустота станет строгим значением,
Смех холодный могучей любовью,
И почем знать, изменится мнение,
Станет сила ничтожною ролью.
Станет слабость сред бед и законов
Исполином в любви к человеку,
И глубокие слезы без стонов,
Оживят в нас душевную негу.