Память
Посвящаю тем, кто подвергся репрессиям и преследованиям
в 33-37 годах в эпоху Сталина и безвременно канул в вихре
кровавых событий! Памяти политкаторжан всех времён и народов!
Героям и стоикам мысли!
На нас давно поставили кресты,
Из общих аннулировали списков,
Но в папках набухающих листы
Чернели от излишества приписок,
А ротозеи долго потешались:
Скулили, усмехались, как могли.
Они над нами бойко издевались
И даже было - чуть ли не сожгли.
Закончилось ошейником и клеткой –
Тупой тоской бетона и души,
«Пижамой» полосатою с пометкой,
Которую не снимешь во всю жизнь!
Я отбываю… мне ещё сидеть!
Ещё пять вёсен медленной улиткой
Сходить с ума, смеяться и лысеть,
И наглотаться мусора с избытком.
Ещё пять вёсен, жутких как зима:
Остался выход – лезть на «ток» и пули.
Я знаю – это будет «верный мат».
И мы на эту глупость не рискнули.
Да, жизнь сильней и побеждает смерть
И, что бы там другие не сказали –
Как важно под ногами видеть твердь,
Пусть даже и глаза бы завязали!
Терпенье – вот чего не достаёт
На воле нам!.. А тут его в избытке!
С обломанными крыльями в полёт,
Как посмеяться, уходя на пытку.
Не думайте! Я лишнего ни-ни;
Всё, что достойно смертного – и только.
Я часто слышу, как в бреду - звенит
В бубенчик юридическая тройка.
А воронья не счесть на проводах.
Махают крыльями, кричат, чего-то ищут.
А летом соловьи поют в садах
И воробьи на поисках за пищей.
Кровавый след оставили в веках,
Руками грязными свободу замарали.
Зачем? Зачем сорвался вниз Икар,
Когда взметнул он в голубые дали?
Не истина, а злоба держит мир
В стальных своих «ежовых» рукавицах.
У них – кто выше, тот и есть кумир,
Сияющий при бантах и петлицах
У них – кто выше, тот и прав!
Закон для всех един. Но Боже…ж,
А в поисках огня и слав
Ты горький жребий подытожишь.
И чтит рука чужие письмена,
Листает память вещие страницы…
Но даже кровь не смоет имена,
Не озарит кровавая десница.
Любви, добра – не за морем ищи,
Не идолам ночами поклоняйся…
Греми гроза, да ливень бей, хлещи.
И не скитайся по земле, не майся...
Как много вас там полегло, друзья,
Безвременно, бесславно путь окончив.
Когда уйдёшь, назад смотреть нельзя,
И нет плода заветнее и горче
Мудрец сказал: "Да будет светел день,
Когда земля покроется цветами,
Когда в прохладную и царственную сень
Войдёте, ослеплённые лучами!"
Мудрец сказал: « Да будет скорби день,
Когда земля затянется болотом,
И солнца луч с кровавой позолотой
Не осветит тогда немую тень.
Войдите страждущие! Отвори врата!
Царь-град сегодня всех вас принимает.
И ты оглянешься тогда, а там -
Невинные на плахах умирают.
И плачет грусть, и скорбь слезами плачет,
И небо тоже напряглось от боли.
Нам путь закрыли и уж нет удачи,
И спят в земле и разум твой, и воля.
Я эти сны, как письма, берегу.
Они приходят часто мне ночами,
Луна засветит мёртвыми очами
И заискрится блеском на снегу.
А конвоиры с каменным лицом
Кого-нибудь уводят и приводят.
И пахнет не сиренью, а свинцом,
Когда стоят солдатики на взводе.
в 33-37 годах в эпоху Сталина и безвременно канул в вихре
кровавых событий! Памяти политкаторжан всех времён и народов!
Героям и стоикам мысли!
На нас давно поставили кресты,
Из общих аннулировали списков,
Но в папках набухающих листы
Чернели от излишества приписок,
А ротозеи долго потешались:
Скулили, усмехались, как могли.
Они над нами бойко издевались
И даже было - чуть ли не сожгли.
Закончилось ошейником и клеткой –
Тупой тоской бетона и души,
«Пижамой» полосатою с пометкой,
Которую не снимешь во всю жизнь!
Я отбываю… мне ещё сидеть!
Ещё пять вёсен медленной улиткой
Сходить с ума, смеяться и лысеть,
И наглотаться мусора с избытком.
Ещё пять вёсен, жутких как зима:
Остался выход – лезть на «ток» и пули.
Я знаю – это будет «верный мат».
И мы на эту глупость не рискнули.
Да, жизнь сильней и побеждает смерть
И, что бы там другие не сказали –
Как важно под ногами видеть твердь,
Пусть даже и глаза бы завязали!
Терпенье – вот чего не достаёт
На воле нам!.. А тут его в избытке!
С обломанными крыльями в полёт,
Как посмеяться, уходя на пытку.
Не думайте! Я лишнего ни-ни;
Всё, что достойно смертного – и только.
Я часто слышу, как в бреду - звенит
В бубенчик юридическая тройка.
А воронья не счесть на проводах.
Махают крыльями, кричат, чего-то ищут.
А летом соловьи поют в садах
И воробьи на поисках за пищей.
Кровавый след оставили в веках,
Руками грязными свободу замарали.
Зачем? Зачем сорвался вниз Икар,
Когда взметнул он в голубые дали?
Не истина, а злоба держит мир
В стальных своих «ежовых» рукавицах.
У них – кто выше, тот и есть кумир,
Сияющий при бантах и петлицах
У них – кто выше, тот и прав!
Закон для всех един. Но Боже…ж,
А в поисках огня и слав
Ты горький жребий подытожишь.
И чтит рука чужие письмена,
Листает память вещие страницы…
Но даже кровь не смоет имена,
Не озарит кровавая десница.
Любви, добра – не за морем ищи,
Не идолам ночами поклоняйся…
Греми гроза, да ливень бей, хлещи.
И не скитайся по земле, не майся...
Как много вас там полегло, друзья,
Безвременно, бесславно путь окончив.
Когда уйдёшь, назад смотреть нельзя,
И нет плода заветнее и горче
Мудрец сказал: "Да будет светел день,
Когда земля покроется цветами,
Когда в прохладную и царственную сень
Войдёте, ослеплённые лучами!"
Мудрец сказал: « Да будет скорби день,
Когда земля затянется болотом,
И солнца луч с кровавой позолотой
Не осветит тогда немую тень.
Войдите страждущие! Отвори врата!
Царь-град сегодня всех вас принимает.
И ты оглянешься тогда, а там -
Невинные на плахах умирают.
И плачет грусть, и скорбь слезами плачет,
И небо тоже напряглось от боли.
Нам путь закрыли и уж нет удачи,
И спят в земле и разум твой, и воля.
Я эти сны, как письма, берегу.
Они приходят часто мне ночами,
Луна засветит мёртвыми очами
И заискрится блеском на снегу.
А конвоиры с каменным лицом
Кого-нибудь уводят и приводят.
И пахнет не сиренью, а свинцом,
Когда стоят солдатики на взводе.
