Знаешь, малыш...

Знаешь, малыш, - Говорил он почти всегда,
И затем начинались рассказы про облака,
Про людей, дороги, дивные города
И про то, как в июньский полдень нежна река,
Как в просторах лета летит по степи табун
Лунной ночью, вбивая в прерии древний ритм
О свободе и жизни. - Увидишь их, - не забудь
Сохранить в себе огонь их янтарных грив!
- Говорил он. И шляпа съезжала на правый глаз.
И от этого он становился еще чудней.
Я его у костра увидел в последний раз,
На лугу. Он, подмигнув, улыбнулся мне.
Мы сидели вокруг,-малыши, старики, почти Не дыша. - Говорил он о памяти прошлых войн,
О развилках хитрых на нашем земном пути.
И в словах его жило древнее волшебство, Первозданное, доброе, старше морей и гор,
Невесомое, точно ветер в вечерней мгле.
Мы смотрели, как смехом лучатся глаза его,
Ощущая, - мы здесь и сейчас, вне забот и лет.
И в груди распускалось, как будто весенний сад,
То простое, понятное сердцу, как стебелёк, Протянувшийся к солнцу. "Оставил не наугад,
А в надежных руках. Чтоб наверняка сберёг"
-На пергаменте витиевато (его рукой).
Рядом - шляпа (как будто не уходил)
На крыльце моём. Вот ведь чудак какой.
А привыкнуть теперь хоть бы достало сил...

Малыши, старики и костёр. Разговоры. Луг.
Я принёс и шляпу с собой. Только всё не то.
Серебринки - звёзды. Шлёт каждая мягкий луч,
Не сказав мне, что делать с внутренней пустотой. Детский плач стремглав в вечернее небо взлетел.
И я рядом с мальчонкой сел, -Ну, чего грустишь?
-И поправил шляпу (Когда я её надел?),
Вдруг услышав, как говорю,
- Знаешь, малыш...