ИНТЕРНЕТСКИЕ ГОНКИ

ИНТЕРНЕТСКИЕ ГОНКИ

 

ВМЕСТО ПРЕДИСЛОВИЯ

 

АЛЕКСАНДРУ ПУШКИНУ

 

(Первое послание)

 

К вам на ты мне совесть не даёт

Обращаться. Пасмурно-осенний

Возраст мой, конечно же, не в счёт.

Видимо, талант во мне не тот.

Я не Маяковский, не Есенин.

 

Те могли. В их смутные года,

Хоть народ бунтарскими делами

Занят был, но слушал их всегда,

Рот раскрывши — ровня были с вами.

 

Их и нынче виртуальный мир,

Скажем так, на зависть вам читает.

Звонче, что ли, их звучанье лир?

Видно, только Бог об этом знает.

 

Рейтинг у горлана у того

Круче вашего сумел подняться.

На три тыщи больше у него.

У второго — тысяч на тринадцать.

 

Может быть, они заместо вас

Поэтический язык создали?

Ну, а вы, наверное, на квас

Да на редьку больше налегали.

 

Может, солнцем вас назвали зря.

Вот они — два солнца в поднебесье.

Может быть, вы ранняя заря,

А они — начало русской песни...

 

Я, конечно, думаю не так.

Я, как прежде, лучшим вас считаю.

Но, признаюсь вам — не дремлет враг,

И уж вы не спереди, а с краю.

 

И уже зелёные юнцы

Утверждают, что на самом деле

Отзвенели ваши бубенцы,

Образы и рифмы устарели.

 

Что им — ваше бренное перо!

Это не поэзия, а муки.

Это стародавнее добро

Вытеснили нынче ноотбуки.

 

Веселей по клавишам беги,

Не страдай и не особо думай.

И в награду — ни одной строки

Грустной, и тем более угрюмой.

 

Как-то виртуально я спросил

Одного пиита молодого:

Дескать, много ли он тратит сил

На познанье гения былого.

— Пушкина? Давно отморосил. —

Он ответил. — Больше нет такого.

 

Я сказал ему: — Да как же так!

Ведь страшнее в мире не бывает.

Даже ярый человечий враг

За отца Создателя считает.

 

Виртуально он захохотал

И ответил: — Ты чудак, приятель.

Лично он меня не создавал.

Сам себе Христос я и создатель.

 

Резво!.. Ну, а вдруг они правы,

И надеяться нам всем едва ли

Следует на идола молвы,

На которого когда-то вы,

Больше, чем на музу уповали?

 

Вот меня, убогого, возьмём.

Я свои стихи, поэмы, оды

В Интернет бросал, как в чернозём,

И они в неведенье своём

Сами по себе приносят всходы.

 

Рейтинг мой был с вашим несравним,

Как подножие горы с вершиной.

Ничего особенного с ним

Мы с тех самых пор не совершили.

 

Ставили и ставили стихи,

Изливали их подобно лаве.

Но в итоге этой чепухи

Поднялись мы чуть не к вашей славе.

 

Правда, я забыл, мой лучший брат,

Что читатель стал умнее дюже:

Уж читает он не всё подряд;

Чем нахрапистее — нарасхват,

Чем классичнее — заметно хуже.

 

У него теперь в большой цене

Этакое детское мечтанье,

Как бы сочинение вчерне,

Полное в грамматике незнанье.

 

Он и сам, от этого всего,

Богом стал по делу сочиненья,

И что сам напишет — для него

Самое чудесное творенье.

 

И другим с незримых тех высот,

Будущего рая недоступей,

Он свои оценки раздаёт

(Вы и все, за вами кто идёт,

Да и я, приблудный, — в общей ступе).

 

Я недавно рейтинги сравнил,

Мой и ваш — и крепко удивился.

Мой разбух, набрался дивных сил,

С вашим лишь на тыщу расходился.

 

И, как прежде сам себя любя,

Я сказал в восторженном наитье:

— Вот и догоняю я тебя...

То есть вас, покорно извините.

 

А когда случится обогнать,

Я сниму вас, братец, с пьетестала,

Будем по Тверской-Ямской гулять,

И нам дня и ночи будет мало.

 

И на ты мы будем, ёшь те клёшь...

А Сергей с Владимиром... и эти...

Ничего с них, право, не возьмёшь.

Несмышлёныши. Подростки. Дети.

 

Вволю поболтаем, дорогой.

Не мешает гениям беспечность.

Что нам потерять часок-другой,

Если впереди сплошная вечность?!

 

20.01.16 г.,

Собор Иоанна,

Предтечи и Крестителя Господня