Цыган

Ходит, бродит переулком

Неулыбчивый бандит,

А внутри бандита Атман

Фиолетовый горит.

Он горит, не угасает,

Он к молодчику взывает:

Бедолага, будь со мной,

Ум свой тёмный успокой…

Но не слышит, но не слышит

Неразборчивый цыган,

И почти неслышно дышит,

И сжимает свой наган.

А в другой ладони потной

Он сжимает финку-нож

И на улице Болотной

Поджидает тех, кто вхож

В тихий дом Елизаветы

Перепёлкиной. Она

В этот вечер влюблена…

 

Вдруг раздался гром кареты.

Из неё совсем один

Выбегает господин:

Наверху блестит цилиндр,

На груди лежит пластрон.

Белокожие штиблеты,

Щегольской зелёный фрак, -

Всё в нём явно выдавало…

Впрочем, интереса мало

Представляет господин.

Он прошёл. Цыган один

Выжидает в подворотне.

Заводской гудок с Капотни

День рабочий завершил.

Цыган всё давно решил:

Перепёлкину, купчиху

Первой гильдии – в расход.

Её хахаля, что врёт,

Будто видывал он лиха,

Тоже, жалкого, - под нож:

Пропадать, так не за грош…

И цыгану невтерпёж.

Он парадное вскрывает,

Он по лестнице взбегает,

В ход пускает нож, наган.

Гобеленовый диван

В миг забрызган чёрной кровью,

Всё, покончено с любовью!…

 

Руки шторой вытирает

Неразборчивый бандит,

А внутри бандита Атман

Неизменчивый горит.

Он горит не угасает

И по-прежнему взывает:

Бедолага, будь со мной

Ум свой бедный успокой.

Но цыган его не слышит,

Он выходит на крыльцо.

Торжеством и злобой дышит

Его бледное лицо.