Надежда

Наш газетный мир
не может быть больше
правдивым.
Скорее, он как тир,
И если попадешь – то тоньше
грань между бедным ревнивым
и богатым ревнивым.
Но все равно
Ты остаешься таким же
ревнивцем.
И даже то
обстоятельство, каким же
стал ты, убивцем
останешься, если убил.
Вором или воровкой,
если совести отбил
Все почки, да еще и сноровку
проявил.
Другое дело,
что конечно,
твое бренное тело
станет бесконечным.
Возможно, даже мелькнешь
на страницах учебников,
забьешь
свой крест судьбы,
но ни медника
не отдал б за такую судьбу -
Вороватую или убийственную.
Лучше буду нескладно писать
про голытьбу,
никем не описанную.
Никто ведь не будет рыдать
над бедными людьми,
над павшими молодыми.
Руки
не подаст никто и поныне
Что ж,
Может поэт вас утешит,
хоть и рифмой не блещет,
да и вообще, словом,
накормлю вас пловом
Из очередной надежды.
Так вот, между и между -
Такого быть не должно.
Все равно,
рано или поздно
мы станем равны.
Если несерьезно -
то в могиле,
если серьезно -
то струны,
той, с семнадцатого
прошлого столетия
повторим, я верю.
И создадим свое,
может быть, восемнадцатое
нашего нового безбилетия
Жизни.
Только в проеме,
бедняга, не зависни,
в дреме
не пропадай,
иначе зря я тут распинался,
стихом раскидался.