Ничего не изменилось

Знаете, я думаю, не так уж это и сложно –

Понять, что в этой жизни,

По сути, всё можно,

Осторожно

Ступать на битое стекло

Или неосторожно,

Принимать за дозой дозу любви

Внутривенно или подкожно,

Стрелять в упор, если так хочется, и наплевать

Что это не пистолет, а гранатомёт.

Пусть убьёт! Пусть обоих, зато -

Убьёт.

И что-то корчится из плоти в блестящей кровавой луже.

Никто не нужен тогда, когда голос опять простужен,

Когда тошнит чем-то липким и больно до дрожи,

Когда опухшие рожи целуют

Каждый

Сантиметр кожи

И шепчут на ухо что-то пошлое, считая,

Что это мило…

Вот только периодически хочется заехать кулаком в это хрипящее рыло.

Да так всё и было!

Когда-то давно, да и сейчас ничего не поменялось.

Какая жалость, ведь всё, по сути, таким как и было осталось.

Что изменилось?

Лошадей заменили машины.

Какая разница, ведь приходится тратиться

Пусть и не на подковы, но точно на новые шины.

Куда-то делись рыцари.

Наверно туда же, куда и принцессы:

Не сошлись характерами и основали бракоразводные процессы,

Попрятались друг от друга по квартирам в многоэтажках.

Пьют бражку

И периодически кричат на Андрюшку

Или Наташку.

А если и выходят на улицу, то только затем, чтобы покурить,

И о том, как было хорошо когда-то давно,

Поговорить.

Только что-то опять тошнит:

Кого-то от того, что перебрал на работе,

Пытаясь всучить красные завявшие розы уборщице Моте;

Кого-то – от того, что скоро появится маленький Митя.

И нужно этим наслаждаться, ведь сейчас он говорит «агу»,

А в шестнадцать скажет

«Отвалите».

И лучше спрыгнуть с крыши самому, чем ждать,

Пока тебя толкнут,

Чем ждать, когда же выберут наконец, что же сначала – пряник

Или кнут.

Все лгут!

Поверьте, все эти люди,

Которые только и делают, что жрут, ржут, и каждого в поле зрения судят,

Не отдавая себе отчёта в том, что жизнь-то

Проходит,

Когда они ещё даже не разобрались, что вокруг происходит.

А без мыслей мозг в голове – только ошмёток серой и влажной плоти,

Который этим ошмётком до конца жизни быть

Не против,

Он как и хозяин устал, вот только от чего - не понятно,

И, если бы это не было так грустно, то было бы

Весьма занятно.

Понятно только то, что реально ничего не понятно,

И воспалённые губы плюются обидными словами невнятно -

Словами грязными, запачканными смолой от сигарет и чем-то,

что не отмыть

Никогда, даже если

Саноксом мыть.

А плыть

Против теченья здесь может далеко не каждый.

А тот, кто всё-таки плывёт, просто понял однажды,

Что одну-единственную жизнь

Мы не сможем прожить ни дважды,

Ни трижды.

Да и единожды сможет

Не каждый.