Ариведерчи, подруга!

Не снимай пальто, мы здесь ненадолго,

Только окна белесым покроются льдом,

Прошепчу тебе тихо:

«Ариведерчи, подруга!

Пойми, не для нас океан спит вдвоём.»

Ты в обиду ударишься вьюгами, милая,

И губы краснеющим льном подожмёшь,

Спросишь:

«Куда же идти – в само море открытое?

Или пристань искать под колючим дождём?»

Серебром заблещешь остывших глаз,

До руки – своей холодной коснёшься…

А что мне, в ответ стрелой пару фраз?

Мол, не смотри так –

Ничего уж в груди не забьётся?..

И отчаянно прядью волос заиневших

Заденешь рубашки моей полотно,

И жалость во мне заиграет, заплещет...

Тебя обнять –

Как в пропасть упасть. На самое дно.

Не посмею. По рукам пущу цепью ток,

Губами только прильну к вискам,

Ты прости, что моя любовь к тебе – рок

И тянет во тьму к затонувшим судам.

Ты прости и беги прочь мимо огней

Из окон, где так неприветливо,

Не нашла ты ни луж, что уж – морей!

Пыль лишь в глаза,

Да песка горсть бесцветного;

Ты беги и пышных сиреней облако,

Пусть платья подол тебе не дерёт:

Сердце твоё не раз мной уродовано;

А моё и вовсе в прах стёрто другой.

Вот осталась мне комната опустевшая:

Жёлтый кафель и тусклый больничный свет:

Мне в груди – чёрных дыр ещё сто преднамечено:

Привычка любить – исключительный вред.