Нерожденный Рай фрагмент из пьесы "Укус сатаны"

Поэт, наконец то осознав ответственность перед Любовью, понял, что надо пробудить в Человечестве Мира это самое Великое Чувство. Он осторожно начинает:

 

Мы для равенства созданы Богом,

Богами Вселенной чтоб быть,

Великим, пророческим слогом,

Чтоб Истине Правдой служить.

Потомок ли, предок, идущий,

До вздоха скитался где ты?

Господь в бесконечности Сущий

Открыл нам итог красоты.

 

Люди прекрасной планеты!

Чье имя чудесно - Земля,

За совесть разменной монеты

Погибла под небом семья.

Чьи дети - заложники мнений,

От смерти невинной кто горд?

Какой же кощунственный гений

Законом одобрил аборт?

 

Убийство - формальное право,

Палач лишь поднимет топор,

Всемирная, люди, расправа,

Всеобщий планеты позор!

Перчатки с резины на руки,

Как вор – не оставить следа,

И вот они … страшные муки:

Пришла для ребенка беда.

 

Перо! О, Перо! Умоляю!

Над тайной развей черный дым,

Я верю и истинно знаю,

Ты станешь, Перо, золотым,

 

Сатана, понимая, что разрушается его Империя, с негодованием выкрикивает, перебивая речь Поэта:

Клянусь Землею, не бывать!

Святыню тронул, негодяй!

И дети будут умирать,

Земля сырая, принимай!

Поэт!!! Поэтишка! Стратег!

Я обману тебя коварством,

Плотских моих возьмешь утех,

Клянусь моим последним Царством!

 

Дукан вторит своему князю:

 

Ты восхвали его величьем,

Богатства Мира обещай,

Мол, наградим тебя отличьем,

То краше, чем Небесный Рай.

Что Лауреатом станет премий,

Из самых высших и простых

Для всех народов будет гений,

И лавров вкусит золотых.

 

Владыка! Скажешь свое слово,

Ты – лицемерен, несравним,

Тогда Поэту смерть готова,

Венком посмертно наградим.

 

Откуда взял про смерть, аборты?

Ума никак не приложу,

За эти страшные аккорды,

Его словами поражу.

Поэт не слышит разговора Дукана и Дьявола и обращается к Богу - Любви:

 

Мудрый, заботливый Отче,

Смерти развей страшный дым,

Пусть мне покажется Дочка

И не рожденный мой Сын.

 

Пауза….. Голос Поэта набирает силу:

 

Гром разразился дождями,

Молния грянула вдруг,

И появился меж нами,

Красками писаный луг.

 

Девочка, дочка стояла,

В платье венчальном, как снег,

И тихо душою стонала

За тяжкий с супругой наш грех

Я памятник ей из березы,

С признаньем златого пера,

За детские горькие слезы,

Прозренье свершилось… Пора!

 

На сцене появляется девочка лет семи, погибшая при аборте, одетая в белое воздушное платье. Отыскав глазами отца-поэта, горько заплакала:

 

Больно, папуля, пытали!

Будто во чреве огня,

Острым до сердца достали

И погубили меня…

 

Наклонив голову, девочка продолжает плакать. Затем, переведя дыхание, говорит:

 

Бросили в яму к отбросам!

Кровью стонали бинты,

Корни обрезали косам,

Девственность взяв красоты.

 

Нет ни могилки, оградки,

Нет и родительских слез,

Только рыдают ребятки,

О мире несбыточных грез.

Не ставят нам свечки, иконы,

И в церкви не молят о нас,

Кто выдумал эти законы?

От смерти сегодня бы спас.

 

Дяденькам в белых халатах,

Мамке и всем передай,

Хоть мы погибли на плахах,

Но пожелаем им Рай.

Пусть больше цветы не алеют

На смерти погибших ребят,

Взрослые поздно прозреют,

Как только разверзнется ад.

 

Желаю всем мамам успеха,

Сердечных и сладких удач,

Веселого детского смеха,

И колыбельный вам плач.

Знайте, с братишкой играем,

Игрушки не смея разбить,

Их скальпелем мы разрезаем,

Без имени чтоб хоронить.

 

Папка, молчи! Я - любуюсь,

Встречей с тобой дорожу,

Я лишь немножко волнуюсь,

Важное людям скажу:

«Вы живы на этой планете,

Забыли лишь розы, цветы,

Мы ваши убитые дети,

Мы юности вашей мечты».

 

Девочка замолчала. Вышел ее младший брат, мальчик лет шести и, отыскав глазами отца, произносит, показывая на сестру:

 

Папка, сестренка же в марте,

Ровно семь лет умерла,

Ей бы сегодня за партой,

Ваши писать имена.

Она не пером под землею,

О вас вспоминает всегда,

Молитвы возносит со мною,

Чтоб вас миновала беда.

 

А правда на свадьбе вы с мамой,

Поклялись детей нас любить?

А после вонючей отравой

С сестрой нас решили убить?

Сестра закрывает ладошкой рот брату и виновато говорит:

 

Прости его папка, «злодея»,

Устал он под тяжестью мук,

Винить я братишку не смею,

За мамку ему ныне тут.

И снова говорит мальчик:

 

Папка! А можно мне клюшку,

Шайбу и с ромбами мяч?

Сестренке любимой игрушку,

Папа, родимый не плач!

Ну, хочешь, игрушки не надо,

Мы взрослые будем, поверь,

В могильной железной ограде

Открой нам к спасению дверь.

 

Господи, дай нам минутки,

Успею я людям сказать,

Возьмите все наши игрушки, -

Не хочется нам умирать...

 

(продолжение следует)