Люди не греют

Но это слишком больно, сидеть одной, в одинокой комнате. Закутавшись в три одеяла, так теплее. Ведь люди не греют. От них холодит, от всех холодит. Я не хочу засыпать и в сознании быть не могу, Господи, когда же я уже умру?

Почему сердце не может остановиться. как в книжке, лишь от невыносимой тоски, почему я должна с этим жить? Почему так труслива, что не в состоянии избавить себя от этой ноши. Стоя на краю сотен обочин.

Серые будни тебя пришьют, но не тебя, у тебя записки грустные, да кофе по утрам горький, а еще животное любимое корм вечером просит.

И я поплачу от невыносимой усталости, ведь в детстве бабуля говорила, что будет легче, если...

Только вот все лгали. Все. Всегда. Тебе.

Как нету рая после смерти, как нет хорошего в стихах и будущем. Ведь пишут только грустные. Грустные только живут. Вечерами моя посуду, освобождая раковину от этих гор.

А еще помещение проветривать перед сном, это кажется полезным, мы же заботимся о себе. Кажется да. Это правильно.

Я помещение проветриваю, а себя проветривать не получается.

Может, кто подскажет, как, куда, когда себя засунуть дальше, чтоб от всех убраться?

Ваниш разъедает органы. Ты чувствуешь горечь, ты чувствуешь раны, ты чувствуешь боль, ты чувствуешь все. Это реальность, а тебе лишь казалось, что ты не здесь, не сейчас, не отсюда.

И твое незвучное "угу" разбудит во мне все. Растащит, разозлит и тут же успокоит.

Врачи опять увидят шрамы .снова выпишут лекарства. Я не хочу жить в городе, где больница-твой второй дом, и больше нет ничего в нем.

Но главное, чтобы ты не увидел. Ведь тогда провал.

Давай притворимся, что ты не рыдал, никогда, не. Не из-за себя, не из-за меня, не из-за тех, кто дома. Не просил срезать мои кончики, а покрасить в более яркий.

Ты перестанешь гулять поздно, понимая, что тебе и ты сам никому сейчас не нужен.

И остается только сидеть дома, в одинокой комнате, закутавшись в три одеяла. Так теплее, ведь люди не греют, не греют, не греют!