АНЯ 3. ЗА ЧТО? ПО ВОЛЕ ТВОЕЙ
ДЛЯ ВОЗВРАТА на первую страницу с оглавлением в верхней строке на экране замените шестизначное число 518380 на 517114, а затем вставьте шестизначное число перед требуемым произведением!
Наше конституционное право: ВЕРИТЬ В БОГА... ИЛИ НЕ ВЕРИТЬ
Аня 3. По воле Твоей
Я часто вспоминаю тот эпизод, заходя в вестибюль здания мэрии, ещё вот почему. О трёх портретах я уже рассказал. Дальше ещё много их. Многих я знал до войны. Когда произносят это слово, у нас имеют в виду войну 1992 г.
Далеко не все из них были примерными учениками. У меня даже сложилось впечатление, что хулиганистые лучше воюют. Они с детства учились находчивости в нестандартных ситуациях. Бывшие обитатели «белого дома» назидательно учили их Родину любить, а в 1989–90 гг. большая часть тех «учителей» легла под неофашистов Молдовы, предала Родину. Эти «не примерные ученики», взирающие сегодня на нас с фотографий, напоминали им их же речи и шли воевать за свою маленькую Родину – за свой дом, за родителей, за своих и чужих детей, за стариков, за любимых... Воевали за свою маленькую Родину – ПМР (Приднестровскую Молдавскую Республику), о которой говорили с неподдельной гордостью.
А вот шесть фотографий степенных мужчин и женщин. Они погибли 6 июля 1992 г. На совещании руководителей предприятий объявили о договоренности между Б.Ельциным и М.Снегуром (Президентом Молдовы) о немедленном прекращении огня. В этом вестибюле на этом самом месте, где мы прятались от дождя, все эмоционально обсуждали перспективы. Потом мои собеседники пошли к выходу, а я наверх дописывать очередное сообщение для «Радио Приднестровья».
Взрыв на противоположной стороне площади в гостинице «Днестровский сад», и осколки зашлепали о стену здания. Второй взрыв за зданием (досталось тогда военкомату, детскому садику и школе), и залепетали осколки на противоположной стене. Третий снаряд угодил в фундамент у входа в горсовет. Это в нескольких метрах от того места, где мы беседовали в день последнего звонка, прячась от дождя.
Выхожу. Только что говорил с этими людьми, а их уже нет в живых. Кого-то надо собирать по частям с еловых веток. У женщины, директора хлебозавода, разорвана грудь, кровь хлещет, а она просит:
– Гена, прикрой! Неудобно же! – это её последние слова. На моих глазах скончался мой коллега – депутат Верховного Совета ПМР, директор предприятия по ремонту техники. Обычно на его «Волге» мы ездили в Тирасполь на сессии. Долго ещё та машина ездила по городу, и я не мог спокойно пройти мимо.
Ко мне подбегает женщина. Плачет, обнимает, целует, непонятное бормочет. Потом я попал в объятия Ани и её мамы - Яны. Переспрашиваю, а они наперебой:
– А здесь сказали, что Вас убило. Вы ведь вместе с ними стояли. Глянули, а Вас нет. Подумали, что в клочья разнесло…
Везучий я. И в этот раз прошёл по лезвию бритвы. Ангел-хранитель что ли оберегал всегда? Что же Ты, Боженька, меня, безбожника, ни в каких ангелов не верящего, всё время от смерти спасал, а верующих в тебя не спас? Чем они провинились перед Тобой – Вседержителем? Всё по воле Твоей?
ВОйны всегда – могилы, руины,
В крыше звезда, сарай без скотины.
Гулкий вокзал в объятьях кручины,
А поезда – бандитской малины*
Манит меня в снегу все оконце
И на стекле мороза седины.
Мама моя задолго до солнца,
Войны кляня, – раба в Украине.
Как-то принес в лихую годину
"Метр с кепкой рост" немецкую мину
И у крыльца прикрыл ее глиной.
Для сорванца – обычна картина.
Пил молоко козы нашей – Зины,
Масло несли всегда на продажу.
Эх! Хорошо б яйцо из корзины...
Хочется, но… Опять же… туда же…
Смерть без вины – стон тишины.
Жизнь без цены. Холм у сосны –
Из глубины осень весны.
Дети войны осуждены,
Обручены с лямкой мошны,
Чьи-то штаны малой длины…
Судьбы полны горем войны.
Знают бойцы: сын Сатаны –
Гитлер – подлец – бед всех творец!
Мама моя. Мама и я.
Мы – храбрецы. Мы – сорванцы.
Где ты, отец? Детству конец.
В степях Украины костыль и руины.
Вместо коня пашем поля
Мама моя, мама и я…
Печали полон,** солдатам поклон!
I мамi - дiвчинi степiв України!***
Это - мой сон… наполовину…
Мама и я... вместо коня.
Вместо коня... мама и я…
Я – и пацан... я – и мужчина.
Мамы ладонь... И пост у огня…
Вечный огонь горит там не зря...
Мама и я... вместо коня...
Вместо коня... мама и я...
*Малина – воровской притон.
**Печали полон – в плену скорби (укр.)
*** I мамi – дiвчинi степiв України… (и маме – девушке степей Украины)
Войны бедой безразмерной всегда
Дружат с могилой, жестокой руиной...
Дом без хозяев, сарай без скотины,
В крыше звезда, с братом вражда,
Слёзы любимых, смерти невинных...
Радость убийцам и подлым шутам
Скорби, печали, объятья кручины,
Стоны в подвалах безногих, беспалых,
Деться куда? Жизнь не свята?
Лица усталых – старых и малых…
Ты – Вседержитель? Тебе всё подвластно?
Боже! Взираешь на мир беспристрастно?
Или внутри Ты - есть изверг ужасный?
Волей Твоей с ликом зверей
Мир пред Тобою? Та, что с косою?
Всевышний? Мира такого творец?
Ты – Благодетель? А кто же – подлец
По воле Твоей?
Всевышний право выбора всем дал:
Одним – убийцей быть?
Другим – невинно убиенным?
Одним – от горя выть?
Другим на горе то взирать со скал
И первого считать презренным?
Давить детей невинных, как удав,
И незабвенным слыть
Построив мир криминогенным,
В нём проявляя прыть
Лишь ради вожделеннейших забав?
При этом Ты - Благословенный!
Предельно буду откровенным
И даже очень дерзновенным
(И скажут пусть – несовременным
И апокрифом отреченным).
Скажу Тебе я непременно
С любовью к людям незабвенной
Не раз, не два, а неотступно:
Такой Ты, Боженька, – преступник!
Задавал я подобные вопросы священнослужителям. Мне они отвечали, что Бог предоставил людям свободу воли, выбора, право выполнять или не выполнять Его заветы. А как же быть с воющими от горя, невинно убиенными, презренными, которых убийцы лишили и свободы воли, и выбора, и решать, выполнять или не выполнять законы Божьи? Их лишили самого главного – ЖИЗНИ – по чьей воле? Вы же, служители церкви, говорите, что на Земле, да и во всём мире… всё «по воле Твоей, Боженька».
Вулканы, землетрясения, неурожаи, метеориты - это тоже по воле Твоей, Вседержитель? Ну, на мою голову непутёвую с языком паскудным... будем считать, что я заслужил. А чем прогневили тебя те, кто верует в Тебя, прославляет Тебя, называет Тебя самым-самым...? Чем прогневили Тебя (смотрите фото сирийских молодожёнов, взирающих на развалины) молодожёны? А религиозные войны во Франции пол-тысячелетия назад? Обе стороны шли убивать с именем Твоим! А за что сжигали на кострах людей? За то, что они правду говорили: Земля вертится, она летает вокруг Солнца, а не Солнце вокруг Земли, ЗА ЧТО? БОЖЕНЬКА!?
Человеческая жизнь – копейка. Был человек. И нет его. А преступник, достойный электрического стула, выпустивший снаряд или давший команду «Огонь!», равно как и проголосовавший в Парламенте Молдовы за зверское уничтожение людей лишь за то, что они хотели жить по-своему, не согласились называть себя румынами, говорить на чужом языке, называет себя демократом, борцом за свободу и права человека. Мир в безумстве в гробу перевернулся, что ли?
Такие наступили времена :
бездонная незнаний глубина,
А если б правду говорили,
была бы гробовая тишина…
Поверив забугорным шулерам –
Своё через колено пополам –
Народы шумною толпой
Пытались дикою тропой
Пробиться трёпом к сказочным мирам.
Их вёл Беспалый. Сам – слепой.
Красивые, с присыпочкой слова
О рае, аде. Глупая молва.
Телега впереди коня.
Дымище может без огня
Сбирать народ, звоня в колокола,
Невинных нипочём кляня.
Словесные пуская пузырьки,
Природе человека вопреки,
По –измам топали козлы,
Отарой тёмные ослы,
Пожарищ раздували угольки.
Основ повалены стволы.
Их деды храм поганили, смеясь,
Непонимая, с кем и с чем борясь,
Отцы втоптали в землю мразь,
Их дело внуки топчут в грязь.
Над Родиною поглумились всласть.
Родили новую напасть:
Любая масть жулья идёт во власть,
Раскрыв оскаленную волчью пасть,
А мимоходом также в храм.
Там прославляет шумно срам,
Чтоб, презирая благородство, красть…
Идет маньяк, тупарь и хам!
Их Бог – всех объегоривший Гайдар.
Под звуки меди западных фанфар
Они, кляня КПСС,
Без топоров и клиньев, фрез
По людоедству проявили дар,
Сравнимый, разве что, с SS.
Давненько ждет за этот геноцид
Их наровоспитание,
Паек для пропитания,
А за бесчисленность людских обид –
И то забвению не подлежит –
Сверхсамоистязание.
Итоги через четверть века после 90-х:
- За то мы живём в свободной стране!
- От чего?
Вечной вечностью напасти:
Направления-дороги
И иваны-дураки.
- Нам лежащее украсть бы, -
Рассуждают мужики.
Думы вечные у власти:
Всюду хитрые подлоги,
Вместо мельниц* – ветряки,**
Прикарманили налоги,
Отрастили бурдюки.***
Там дворец, а не берлоги.
Рядом дедушка убогий
В ожидании подмоги.
Обивал бы он пороги,
Стерегут порог бульдоги,
И заборы высоки.
За острогом**** пауки
Жертву ждут слегка в тревоге -
Вот такие вот итоги…
*Мельница – здание с устройством для размола зерна.
**Ветряк – ветряная мельница (вышедшая из употребления в первой половине 20 в.
***Бурдюк – мешок из шкуры животного для хранения и перевозки вина, кумыса и т.п.; большой живот.
****Острог – укрепление, крепость, крепостная стена (в 14-17 вв.); тюрьма (в 18-19 вв.), окружённая крепостной стеной.
Вы премию от Нобеля хотите?
Отчизноедом станьте и бандитом!
Такие же наймиты* вас в граните
Изобразят в подпитии с трембитой**.
А если совесть теплится. С душою
За Родину вступились неприкрыто,
Вас назовут тупым совком, балдою,
Из сказки бабой с треснувшим корытом.
*Наймит, наёмник – тот, кто за плату готов выполнить какое-либо преступное действие, выгодное, нужное нанимателю.
**Трембита – гуцульский народный духовой инструмент в виде большой трубы.
В одной стране Совет Верхов
Купил себе места за пшенку,
И под покровом честных слов
Отдал он дьяволу душонку.
К судьбе других он глух и нем,
Под маской Авеля там Каин.
Он – обновленческий гарем,
А правит всем его хозяин.
Он превратил гарем в бордель,
Где за подачку ублажают.
Хозяин там, как тот кобель,
Что суку страстно обнимает.
Уж грива в пене, красный хвост,
И рот болит, и зад рыдает.
И поделом тебе, прохвост!
А вот за что народ страдает?
Но ты терпи, народ, терпи!
И не скули, как собачонка!
И не вопи! Ну! Не вопи!
Ты ж голос продавал за пшенку?!
Но вернёмся в год 1991. А то, как говорится, на работе о женщинах, а с женщинами о работе и политике.
Июль. Пляж на Днестре. В воде две привлекательные женские фигуры. Они направились в сторонку от отдыхающих в тень от тополей, где буйно цветёт иван-да-марья. Одной скоро 16, другой – немногим более 34. Мама и дочка. Яна и Аня. Позвали меня. Учебники, шахматы, игральные карты. Играем после моей работы по сбору смородины с другой стороны плотины, защищающей Дубоссары от затопления во время разливов реки.
Разговор начала Аня:
– Мама плохо прятала от меня «Медицинскую энциклопедию» и «Атлас анатомии человека», поэтому с анатомией я знакома детальнее, чем Вы нам рассказывали на уроках. В том числе и с органами размножения человека. Для меня не секрет, откуда появляются дети и после чего. У меня будут в основном вопросы «почему?». С физиологией сложнее. Там терминов много непонятных, химических формул. И ещё. Давайте договоримся! Я хорошо понимаю, что секс – это такая же потребность человека, как все остальные. Нет здесь ничего постыдного. Поэтому обо всём прямо, без ненужной ложной скромности. Я же собираюсь помогать детей рожать и семьи сохранять тем, кто любит друг друга, но в сексе у них разлад. Да и где логика? Все радуются, когда дети рождаются! А что было между мужчиной и женщиной девять месяцев назад? Заговори об этом! Назовут самыми последними словами.
– Как в анекдоте: что такое мат, знают все, но делают вид, что не знают. А что такое диамат (диалектический материализм), никто не понимает, но все делают вид, что знают, - вставила Яна.
Пока Аня говорила, мама утвердительно кивала головой, а потом сказала:
– Да, Виктор Васильевич, я смотрела программу для 9-го класса. Что же получается? Размножение человека «для самостоятельного изучения», а о СПИДе, неразборчивых половых связях, презервативах надо 9-классникам подробно рассказать. Вы не считаете это глупостью? Девочкам об этом надо знать на пару лет раньше, как минимум! Поэтому всё рассказывайте так, как оно есть. Аня к этому готова. Ну, мне домой.
Аня искупалась ещё раз, сняла мокрый купальный костюм, набросила халатик на голое тело, легла на живот. Объяснять заново материал девятого класса не было абсолютно никакой нужды. Требовалось лишь уточнить, расширить, обобщить, углубить и ответить на многие «почему?». Аня не ходила вокруг да около, вопросы задавала в лоб, по делу и со знанием дела.
Раньше бёдра и грудь закрывались купальным костюмом лишь слегка. К этому на пляже быстро привыкают, поэтому Аня не сильно прикрывала свои прелести халатиком. Когда же она приподнималась, чтобы взять с колоды карту или подбросить её, обзор становился ещё больше. А когда моя почемучка приподнялась слегка на колени, чтобы изменить позу, я от неожиданности отвёл глаза.
– Виктор Васильевич, зачем Вы отвели глаза? Мне очень приятно, когда Вы любуетесь моей фигурой. Вам ведь приятно подсмотреть интимные места у девушки. Нравится? – Аня опустила халатик так, что на её красивой груди показалась не загоревшая полоса. Она всё увеличивалась, пока грудь не обнажилась почти полностью. Аня пододвинула к ней колоду карт.
– Аня, зачем ты это сделала?
– Чтобы Вы не искали повод посмотреть сюда, - она обнажила грудь полностью, - хочу, чтобы Вы дотрагивались. Я давно жду этого.
– Аня, я не просто мужчина… я здоровый мужчина с большими сексуальными возможностями и потребностями. У меня руки чешутся… не только подсмотреть, но и… ты же… своими формами с ума можешь свести, подвигнуть на подвиги. Плавки тесными становятся. Из них готово выскочить наглядное пособие для изучения мужских особенностей.
– Об этом Вы мне тоже расскажете. Подробно! С чувством, с толком, с расстановкой. Меня это радует. Мы же договорились без стеснения. Я хочу, чтобы Вы были моим первым мужчиной, – неожиданно выдала она. В нашем классе многие девочки уже не девочки. Они смеются надо мной, даром, мол, время теряю, от жизни брать надо всё.
– Аня, а ты знаешь, что меня судить могут? За половое развращение. За растление несовершеннолетних...
– За что? Ведь я сама…
– Ты – несовершеннолетняя… до 18 лет. Даже если ты меня изнасилуешь, и тебе нет 16 лет, отвечать по закону должен я, так как предполагается, что до этого момента юноша или девушка вследствие недостатка знаний и опыта не могут осознанно и ответственно оценивать действия. Поэтому твоё согласие на секс со взрослым психологически недостоверно (то есть считается, что согласия не было) и не имеет юридической силы.
– Я и не знала. Судить? Это Вы там в Парламенте такие дурацкие законы принимаете? Как же… Афродита? Обнажённая. Нудистские пляжи… я же… я же только для Вас… Вам же приятно? А другим ничего не видно.
ДЛЯ ВОЗВРАТА на первую страницу с оглавлением в верхней строке на экране замените шестизначное число на 517114, а затем вставьте шестизначное число перед требуемым произведением!
