Михаилу Лермонтову

МИХАИЛУ ЛЕРМОНТОВУ

 

Играя с классиком российским в цацки,

Я ненароком в страсти впал свои,

И по тебе прошёлся по-гусарски,

Как будто ты не пушкинской семьи.

 

Как будто-то ты заёрничал, зазнался,

Нашёл поддержку в горестном вине

И далеко от Пушкина умчался

На яростно пришпоренном коне.

 

Но это всё не так. Ведь виноваты

В твоём рывке читатели одни.

Тебя читают больше, как когда-то

Читали больше Пушкина они.

 

Не нам влиять на нравы и на вкусы,

Их корни израстают из того,

Насколько люди сердцем в Иисусе,

Или отходят сердцем от Него.

 

Читатель нынешний непредсказуем,

И гениев промчавшихся веков

Он иногда читает только всуе,

Как крепко устаревших чудаков.

 

Ну, а кого читатет он, так это

Себя, своих знакомых и друзей —

Весь непотребный мусор интернета,

Хотя читать там нечего, ей-ей.

 

Не знаю, почему меня читают

И почему для них я словно свой.

Но только рейтинги меня вздымают

И вот уже проносят над тобой.

 

Я точно знаю, что ничуть не значу

Ни Пушкина, мой друг, и ни тебя.

Да вот какую задал мне задачу

Бес виртуальный, шалости любя.

 

На днях над Солнцем нашим я пронёсся.

И здравствуй не сказал — такая грусть.

И вот в разгаре сайтовского кросса

И над тобой пронёсся. Но вернусь.

 

Я сибиряк. И против сил теченья

Мне всё равно, что по теченью плыть.

Но я вернусь не ради развлеченья —

Давно хочу с тобой поговорить.

 

Когда к постели смертною болезнью

Ты был прикован в юные года

И стал считать предательскою лестью

Все уверенья родичей тогда,

 

Что ждёт тебя не скорая могила,

Не разрушение, не вечный сон,

А жизни изумительная сила,

Фонтаном бьющая со всех сторон, —

 

Ты этому уже не верил, только

Лекарства с отвращеньем принимал

И плакал по ночам, и горько-горько

Свою судьбу и Бога проклинал.

 

Но неожиданно Христова милость

Тебя над тленом смерти подняла,

И сердце для поэзии открылось,

И в нём костёр поэзия зажгла.

 

Душа просила слов, душа пылала,

А в незатейливых стихах твоих

Простейших правил речи не хватало.

Ты так отстал в познаниях земных.

 

И этот Пушкин! Этот чудный демон!

Как звучной лирой он тебя терзал!

Ты невозможное готов был сделать,

Чтобы таланты ваши Бог сравнял.

 

И страстное, упорное стремленье

Во всём быть первым — в думах и делах

Даёт тебе святое вдохновенье.

И вот ты Пушкин в прозе и стихах.

 

И что быть может выше и чудесней!

Лишь чести неколеблемая тишь.

И ради этой негасимой чести

Почти убитый в пропасть ты летишь.

 

И вот душой, уже в чужой пустыне,

Ты жизнь земную возвратить готов.

А честь ли это? Может быть, гордыня?

Когда дуэль — из-за обидных слов?..

 

Вот это мучило меня всё время,

Сподвижник мой по чести и борьбе.

И эта боль сквозная, это бремя

Меня сквозь волны бросили к тебе.

 

Из рейтинговой гонки вырываясь,

Спешу к твоей вершине Божьих сил.

Коль я не прав, скажи мне — я раскаюсь.

Ответь, мой друг, воитель Михаил.

 

29.01.16 г.,

Поклонение честным веригам апостола Петра